Йоханский причал
Дети не заметили, как быстро стало темно, и все фонари на улице зажглись, кроме, конечно, фонаря у дома мистера Даги, он не работал уже несколько месяцев, за что старик Михаэль Даги получал штрафы от местного домоуправления. Квиточки со штрафами торчали из набитого письмами и уведомлениями почтового ящика.
Близнецы неслись домой со всех ног. Еще была надежда, что мама не успела вернуться от мисс Элиот, закадычной подруги, которая развелась со своим третьим мужем полгода назад, и до сих пор считает, что она знает о семье и браке всё. Даже в воспитании детей она лучшая мамина советница, хотя своих детей мисс Элиот так и не завела. Если папа уже дома, то можно считать, что спасены. Если папа в хорошем настроении, он отшутится перед мамой и бабушкой и заберет детей в свой импровизированный кабинет, это отделенная ширмой часть их с мамой комнаты, где папа решает важные дела и хранит тонны старых бумаг. Если папа в хорошем настроении, он откроет книгу о космосе, где совсем нет картинок, и начнет читать ее так интересно и захватывающе, что воображение нарисует самые красивые и самые невероятные виды галактики Андромеда и ее ярчайшей звезды Альферац.
Но папы дома не было. Детям показалось, как будто дома вообще никого нет. Папа – понятно, последнее время он часто задерживается на работе и приходит домой поздно. Но где мама? Где бабушка?
Близнецы аккуратно проскользнули через заднюю дверь и побежали в ванную. Они собирались умыться и снять грязную одежду, но увидели бабушкино ожерелье, забытое на полке, куда она обычно кладет только свои расчески и старые заколки, схватили его и начали рассматривать. Бабушка говорила, что это настоящий жемчуг, который много лет назад подарил ей прибывший на лето в город молодой почтальон, ее первая любовь, с которой судьба развела их по разным сторонам. Это ожерелье было, наверное, самым недосягаемым предметом в доме, и вот оно лежит прямо на грязных ладошках Эмми, такое красивое, такое блестящее. В руках жемчужинки кажутся такими большими, совсем не такими, как выглядят на бабушкиной шее строго по праздникам.
– Эмми, дай померить!
– Нет, я первая!
– Но это я его первый увидел! Отдай! – Томми схватил ожерелье и резко дернул. Он выхватил его из рук сестры и понесся через коридор к ним в комнату, запер дверь, надел его на шею, встал у зеркала и начал кривляться: «Я бабушка, мой молодой почтальон подарил мне эти бусы! Я бабушка с бусами!»
Эмми кричала и била кулаками в дверь их с Томми комнаты, когда мама вышла из кухни.
– Вы дома? Вы время видели? Эмми, что с тобой, что с твоим платьем?! Почему оно все грязное, ты только утром надела новое, а где Томми? Почему он закрылся? Томас Гиллас, а ну быстро открывай дверь! – теперь уже мама тарабанила по двери. – Я сниму эту проклятую щеколду в вашей комнате! Это что за выходки такие, от родителей будете закрываться? А ну быстро открой дверь, я считаю да трех! Один, два…
Щеколда щелкнула, и Томми медленно открыл дверь.
– Мама, это все Эмми, она…
– Молчать! А это что такое, бабушкино ожерелье? Где ты его взял? Вы же прекрасно знаете, что его нельзя трогать никому, кроме бабушки. А ну отдай сейчас же. Томми снял ожерелье и отдал маме. Эмми ехидно улыбалась.
– Мама, а знаешь, что Томми сделал?
– Что?
– Эй, Эмми, заткнись! – перебил ее Томми, он даже не знал, что именно скажет Эмми, но начало уже предвещало беду.
– Томми не почистил приборы!
– Эмми, так не честно, я побежал спасать твою крепость от Вонюч… от Джеки! Это ты меня попросила!
– Когда я пришла домой, Томми просто валялся на полу и смотрел в потолок, как всегда! Он вечно таращится в потолок представляя, как улетит с этой планеты. Томми, ты дурак, люди только на Земле могут жить! А если ты все‑таки полетишь, то возьмешь меня с собой?
– Нет! Ни за что!
– Так, дети, хватит. Томми, ты не почистил приборы? Иди на кухню и чисть. Не получишь ужин, пока не закончишь. Эмми, а ты иди умойся и застирай свое платье. Смотреть на тебя невозможно.
Томми почистил все. Время ужина уже прошло, его ждать не будут. Мама никогда не ждет, если ты не успеваешь. Даже если по уважительной причине. Даже если спасал сестру, а она вот так с тобой обошлась. «Никогда с ней больше не заговорю. Никогда!» – Томми аккуратно укладывал приборы в ящик. Но что такое, почему одной вилки как будто не хватает? «Где? Где… О нет», – Томми вспомнил, что он копал ров для Вонючки‑Джеки этой самой вилкой. «Где она теперь?» – Томми силился вспомнить и не мог. «В какой момент я видел ее в последний раз? Нет, нет, только не это. Завтра с утра встану, пока все спят, и пойду искать. Я найду эту вилку!»
Эмми ждала Томми уже в кровати. У них была маленькая комната, поэтому кровать была двухъярусная, место Эмми сверху, Томми снизу. Иногда они менялись кроватями, потому что Томми хотел спать ближе к космосу, а Эмми нравилось, что в случае пожара она сможет быстрее выбраться из дома. Иногда они спали вместе. Родители не знали об этом, но именно они и были тому причиной. По вечерам, когда мама с папой думали, что дети спят, они громко ругались, папа мог даже ударить по стене кулаком, а мама кричать, что он разбудит детей. Она много раз говорила, чтобы он уходил, а папа отвечал, что и сам видеть ее больше не может, он говорил, что когда‑нибудь она проснется, а его нет, и что тогда‑то она поймет, какого это остаться с двумя детьми одной. Эмми и Томми очень боялись, что папа действительно уедет от них, они прижимались друг к другу, рассказывали выдуманные добрые истории и потом засыпали в обнимку.
Эмми сидела в кровати Томми, она виновато посмотрела на брата.
– Томми, как ты думаешь, папа сегодня придет?
Томми тотчас забыл, что обижался на сестру. Тема родителей была единственной, в которой брат с сестрой были всегда на одной стороне.
– Я не знаю. Вчера они не ссорились, может его просто задержали на работе?
– Может. Томми, а давай сегодня вместе поспим?
– У тебя или у меня?
– А как ты хочешь, ближе к звездам или к эвакуационному выходу?
– Конечно к звездам.
Дети легли на верхней кровати и стали рассматривать узоры трещин на побеленном потолке.
– Томми, давай никогда больше не ссориться?
– Давай. Пообещай, что мы всегда будем вместе?
– Обещаю.
Глава 2
