Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая

Никто не нарушал тишины вечернего леса. Ли трусила у кустов, наблюдая за подозрительным субъектом. Иван благополучно спотыкался через каждые пару шагов, но конфузы не омрачали его самоуверенности. Пока я спускалась со склона, подбирая понятные для оппонента эпитеты, кавалер пытался дотянуться до полевых ромашек. Бестолковое чудо радовалось выдранному с корнем сорняку, а я с тоской понимала, что ошибалась насчет одного кошмара этой ночью. «При таком раскладе они будут мучить меня месяц», – сплюнула разжеванный стебелек и произнесла эпиграф его некролога:

– Ты даже не представляешь, насколько ты смешон.

Создание, шокирующее непосредственностью, отшвырнуло за спину невостребованный сувенир и укоризненно покачало головой:

– Ты не остаешься должной никому ничем. А мне отдать долги не позволяешь.

– И ты посмел представить себя в качестве кандидатуры на роль моего супруга?! – С надеждой предположила. – Ты переболел инфекционным менингитом?

Иван ежился, отмахивался от комарья и блеял:

– Менингитом? Заразное? Это опасно? Влияет на наследственность?

– Нет, на умственную деятельность.

– Аа… Я‑то думал, че серьезное. – он выбрался из‑под облака мошкары. Я безрадостно оценила оппонента и предприняла еще одну попытку отречения:

– Да как ты посмел играть на чувствах моих родителей?

Собака готовилась атаковать. Иван обладал таким крупногабаритным телосложением, что Ли поставила энтузиаста в щекотливое положение. Впиваясь в него хищными глазами, цербер бесцеремонно уткнулся Княжину в причинное место. Рискуя остаться без наследников, Иван не дышал и даже боялся прибить пару комаров на щеке. Напряжение стало осязаемым. Альпийскую идиллию порвало раскатистое рычание.

– Ли, мальчик погорячился. Прояви немного снисходительности и оставь его в живых. – Все еще рыча, Ли отступала. Княжин стремительно трезвел:

– Ауфф! Завоевать такую фурию – особое удовольствие! – Восхищенно присвистнул, прибил двух кровососов. Казалось, я уже успела покрыться сыпью от одного присутствия аллергена. – Да не могу я забыть тебя. Это как разучиться есть…

Слушать слезные признания от медведя с влажными глазами было выше сил. Я всегда чувствовала себя неловко, когда становилась свидетелем чужой глупости.

– Не продолжай, ты меня не интересуешь!

– Я приехал не с одними только заверениями. У меня есть что предложить. Я расширил семейный бизнес. Отец мною доволен. Теперь я занимаюсь поставками… – Иван совершал хаотические перемещения по полянке, пытаясь уйти из‑под облачка мошкары. Наблюдая очередной маневр, я бросила ему аэрозоль от комаров:

– Рассчитываешь на мою меркантильность?

– Я не это имел в виду. Черт! Че они тебя не трогают? Даже гнус и тот против.

Пока медведь был занят умащением своей персоны инсектицидным спасительным средством, на вершине склона появился знакомый силуэт с собакой. Предвидя очередной демарш Лики и Княжина, я потянула незадачливого влюбленного за рукав, увлекая подальше от собственников. Иван расценил жест превратно. Ли отвлеклась на Жака, а Княжин плюхнулся передо мной на окорока:

– Я пахал, чтобы быть готовым для создания семьи. И я мечтаю только о тебе. С того момента, как начал осознавать себя мальчишкой, – южанин сокрушался. Но когда моя непреклонность уже начинала таять, склоняя на сторону компромисса, Княжин вдруг вскочил с колен, принимая боевую стойку. – ОК бумер, ты меня достал! Да! Иди сюда! Я тебя гуманно так… по правой ключице‑е…

– Иван! – Я схватила разъяренного медведя за локоть. Он рефлекторно сбросил руку. Жест оказался роковым. Я пискнула, наклонилась вперед, проклиная про себя обоих типов, по причине которых опять сорвала позвонки. Выступили слезы. Перепугавшись, Иван потерял интерес к конкуренту и зачастил:

– Прости, прости. Я… я же не задел… Звездочка? Что? Где? Скажи…

– Спина, – успела только выдохнуть, а он уже заголосил на весь лес.

– Что это? Корсет?! Когда ты повредила позвоночник? Почему мне никто не говорил? Все, забираю тебя из этой дыры! Женюсь и увезу лечиться! Нет, сначала увезу, вылечу, потом женюсь и заставлю рожать детишек… Двойнями! – Огромные ручищи пытались придать мне вертикальное положение. Но я мечтала только о жесткой горизонтальной поверхности и полной изоляции.

– Иван, пожалуйста, потише. Я не хочу, чтобы мои проблемы становились достоянием всего поселка с твоей бестолковой подачи и участия. Прошу, заткнись. Прекрати меня лапать. Вантуз, угомонись! Уймись! Кому сказала?!

Игнорируя язвительные выпады, Иван продолжал суетиться, сражаясь с Ликой за право участия. Оставаясь безмолвным очевидцем моего конфуза, статуя не покидала форпоста. Восседая рядом с вкопанным хозяином, Жак не проронил ни звука. Приступ стал ослабевать. Я разогнулась и, сгорая от стыда, безмолвно пошла вниз по склону. Иван – рядом, причитая:

– Все? Прошло? Больше не болит? Пойдем домой. Ну, его, этот лес. Звездочка, не хочу рисковать твоим здоровьем. Иди ко мне. Вот так. Я понесу тебя.

– Я в порядке. Неудачно потянулась. – На случай обострения его подозрительности позволила громиле взять меня на руки и жестом указала направление. Иван понесся к Камелоту семимильными шагами, не замолкая:

– Видишь. Ты без меня не можешь. Уже ушиблась. Не упрямься, не напрягай меня еще больше. Да, не нравлюсь. Но мы это утрясем…

Едва мы оказались у обвалившейся стены, сбросила руки твердолобого ухажера. Нервы были перетянуты. Я уже предчувствовала новый курс лечения. Поэтому не скупилась ни на комплементы, ни на лестные выражения:

– Я не нуждаюсь в патронаже. Ты мне ничего не должен. Как же вы меня достали! – Заламывая руки, фурия металась по площадке Камелота. Иван не унимался и, почти наступая на пятки, басил в затылок:

– Не геройствуй. Знаю, тебе трудно. Я готов. Я! Я стану для тебя надежным…

– Стоп! – Резко развернулась. – У меня своя жизнь. Своя!

Иван отмахнулся и по‑отечески протянул огромные ручищи:

– Да в курсе я всей твоей жизни. Владею информацией. – Заявление, сделанное пренебрежительным тоном, заставило меня горько пожалеть о прежнем смущении.

– Считаешь, я плакала по тебе все это время? Объясню пошагово для тех, кто в танке. Меня не интересуешь ты, твоя жизнь и все, что связано с тобой! – я дерзила, раздумывая о приемлемом виде когнитивной терапии для незадачливого кавалера, ну или саперной лопаты, чтоб не мучился.

– Я чуть не отъехал от тоски. Осунулся. Не сплю, не ем. Почти. Даже на охоте не был! Пашу, как проклятый, чтобы не завалить кого… – Бас резал по ушам. Юноша, действительно, страдал. Товарищ с детства отличался самобытностью, а такое помешательство вообще не лечится. Мои ноги отбивали нервное стаккато. – Прости за понты. Я реально ссу. Да, Звездочка, трясусь, что ты исчезнешь снова. Ну не могу я! Помогиии… – Иван взревел, и мое сердце дрогнуло.