Корейский демон Тан Тэмин

– Марина, ты тоже его видела, могла сама попросить что‑нибудь на память. Все, отстань, мне работать надо.

В обед Аня вывела Миру на улицу.

– Рассказывай, – велела она, усадив ее на лавочку и вручив пластиковый стаканчик с кофе. – Что произошло? Когда я тебе последний раз звонила, ты была сама не своя от счастья, даже говорить было некогда. А сейчас я вижу перед собой жалкий ходячий труп. Он все‑таки бросил тебя?

Мира подняла глаза к небу, смаргивая враз набежавшие слезы при упоминании Тэмина. Капля ледяного зимнего дождя тут же упала ей на нос. Дождь – это хорошо, подумала Мира, небо плачет вместе с ней. Аня ждала ответа.

– Я сама уехала, – прошептала Мира сквозь спазм в горле. – Я сбежала ночью, когда он спал. Он звонил утром, я сказала ему, чтобы забыл мой номер. Аня, Господи, как же это больно!

Аня тут же обняла Миру, укачивая ее, как ребенка, хотя куча вопросов вертелась на языке. Мира разрыдалась в голос, пряча лицо на плече у подруги.

Она не сказала Ане, что вернулась неделю назад и спряталась в доме. Первые несколько дней она лежала на кровати и смотрела в потолок, изредка проваливаясь в неглубокий сон или полудрему. Потом открывала глаза и снова прокручивала в памяти ночь, когда она оставила Тэмина в номере одного и уехала. Убеждала себя, что сделала все правильно, что так будет лучше для всех и в следующее мгновение выла от боли, которую не могла унять ни одна таблетка. Нестерпимая, оглушающая, глубокая, она пронизывала все тело, сжимала тисками сердце и ослепляла при каждом вздохе. «Невозможно так полюбить, это просто одержимость, какой‑то приворот. Нужно время, и все пройдет, перегорит», – говорила она себе и снова начинала плакать.

Она потеряла счет времени, не отвечала на звонки, потом вообще отключила телефон. Когда, наконец, заставила себя подняться, то ноги подкосились и она грохнулась на пол, ободрала при этом ладони и обрадовалась этой боли. «Тэмин заставил бы меня поесть», – подумала Мира, рассматривая ссадины. – «Какая глупость». Она полежала еще немного, поднялась и, шатаясь, пошла на кухню. Заставила себя что‑то проглотить, дошла до душа и вновь выпала из реальности.

К понедельнику кое‑как привела себя в порядок, безразлично глянула в пустые глаза своего отражения в зеркале перед выходом из дома. Соседка, которую она встретила у ворот дома, испуганно зажала рот рукой.

И первое же упоминание имени Тэмина открыло кровоточащую рану.

– Я боялась, что не смогу уехать, – хрипло выговорила Мира, вытирая рукавом слезы, градом катившиеся по щекам. – Я так боялась, что слишком сильно привяжусь к нему. Это же пройдет, правда? – Аня покачала головой в сомнении. – Я хочу, чтобы это прошло, я уверена, что пройдет, нужно только немного подождать.

Аня вытащила платок из кармана и подала Мире.

– Дура ты, – только и сказала она. – Что твой Тэмин, звонил тебе хоть раз после того, как уехала?

Мира отрицательно покачала головой, спазм вновь сжал горло, перехватывая дыхание.

– Пусть и не звонит, не надо. Он уже наверняка забыл все, так что это к лучшему. Говорила я тебе, поехали домой с нами, сейчас бы и не помнила об этом корейце. Вон сколько парней вокруг, бери любого, так нет же, нашла себе занозу. – Аня вытерла лицо Мире, оглядела ее и скривила губы. – Красотка, что сказать. Пойдем умываться, нужен холод. Начальница наша тоже спрашивала, что с тобой, мало того, что отпуск неожиданно получила на две недели без ее ведома, так еще и вернулась на себя не похожа. Она с тебя не слезет, пока все не узнает.

– Ничего ей не говори, слышишь? – испуганно воскликнула Мира. – Ни слова. Я просто болела.

* * *

Сеул, Южная Корея.

– И что с ним? – Ан Ли Тэун кивнул на Тэмина, ничком лежащего на диване. – Я думал, что он только вернулся, а вы говорите, что он уже неделю дома в таком состоянии?

– Я не знаю, – чуть не плача, ответила мать Тэмина, Тан Е Ын, высокая стройная женщина, нервно заправляя за ухо короткие волосы, которые тут же выскочили обратно. – Он приехал, мне не сообщил об этом. Я была в полной уверенности, что он отдыхает у Лиен, но когда ей позвонила, Лиен сказала, что Тэмин к ней и не заезжал, она даже не знала, что он в России. Приехала к нему домой в начале недели, а он просто лежит, в одежде, сумка у входа, не разулся, – Тан Е Ын все же не сдержала слез. – Я его заставляю поесть, он как кукла. Открывает рот, глотает, и опять на диван. За неделю даже не переоделся ни разу, только ботинки с него смогла снять.

Ан Ли Тэун посмотрел на друга, потер лоб, снова посмотрел. Повернулся к Тан Е Ын.

– Госпожа Тан, я попробую выяснить, что с ним произошло, хорошо? Может, он при вас не хочет рассказывать. Можете нас оставить вдвоем? Я вам обязательно позвоню потом.

Тэун поклонился, прощаясь с госпожой Тан, и вернулся к Тэмину, который за время разговора ни разу не открыл глаз.

– Ах ты ж паршивец, разве можно доводить свою мать до такого состояния? – воскликнул Тэун, пнув ножку дивана. – Ты посмотри на нее, она же места себе не находит. Что ты там принимал в этой ледяной стране, что сам стал как ледышка? Почему к сестре не заехал, ты же к ней в гости и собирался?

– Уходи, – глухо произнес Тэмин, отворачиваясь лицом к спинке. – Зайдешь через неделю, сейчас у меня нет настроения болтать.

– Тэмин? Что с тобой? – уже мягче спросил Тэун, двигая бедром Тэмина и садясь рядом с ним. – Ты очень странный, хочу тебе сказать. Тебя же не выследила там среди вечных снегов Ли Нари и не заставила жениться?

Тэмин фыркнул, спихнул друга с дивана.

– Тэун, серьезно, приходи позже. Мне нужно побыть одному. Скажи маме, что у меня акклиматизация, никак не могу отвыкнуть от холода, слишком перемерз. Дайте мне пару дней еще.

Тэун огляделся. Мама Тэмина была права – он как приехал с аэропорта, так и бросил все вещи на входе. Темные шторы на окнах были так же занавешены, как и перед отъездом Тэмина, везде на мебели лежал слой пыли. На столике лежал сложенный вдвое лист бумаги, весь мятый, словно его не раз комкали, потом разглаживали, и снова мяли. Тэун осторожно развернул его и уставился на незнакомые символы.

– Это что такое? – потряс он листочком в воздухе.

Тэмин нехотя обернулся, но, увидев в пальцах Тэуна письмо Миры, слетел с дивана, выхватывая бумагу.

– Не смей трогать это! – закричал он, осторожно сворачивая письмо обратно. – Слушай, Тэун, не лезь не в свое дело, по‑хорошему прошу. Если сейчас же не уберешься из моего дома, я тебя просто вышвырну отсюда, и заберу ключи.

– Тэмин, – с угрозой в голосе произнес Тэун, одновременно отступая к двери. – Не подвергай опасности Мун Тэк Хо, не заставляй меня отлавливать его и пытать. Я это сделаю, клянусь тебе.

– Секретарь Мун старше тебя, не будешь же ты издеваться над стариком? Все, вали отсюда, – Тэмин вернул письмо на столик и вновь завалился на диван.

– Тэмин, давай я тебе еды принесу? Я маме твоей обещал, что покормлю тебя. А ты пока в душ сходишь и переоденешься, от тебя уже пованивает, – Тэун демонстративно помахал перед носом ладонью, разгоняя воздух. – И потом я уйду, обещаю.

– Точно уйдешь? – подозрительно прищурился Тэмин.

Тэун выставил вперед мизинец.