Корпорация

– Мгновенно! Даже и не думай тут подполье устраивать.

– Какое подполье? Чтобы украсть пончики из «Метелки»?

Цвейг хмыкнул.

– Как сказать, как сказать. В корпорации огромные деньги крутятся. Знаешь какие тут зарплаты? Знаешь, конечно. Бездельникам всяким платят и не морщатся. Да еще этот холм с голосами.

Мы допили пиво, съели все, что было на столе и я стал прощаться. У двери Цвейг подошел ко мне почти вплотную и тихо сказал:

– Ты если с Ольгой задумаешь замутить, то знай – только время потеряешь. Она вся в своей работе. И задумала что‑то. Мне намекала, что может попросить помочь ей кое‑что отвести.

– А ты Аналитика знаешь? – спросил я.

– Чернявого такого, длинного? Конечно, личность известная. Знаешь… Ты от него подальше держись. У него что‑то не то на уме. Он, кстати, с Ольгой много общается. Так что думай…

Цвейг выпил много больше, чем я. Провожая, он долго смотрел на меня мутными, но веселыми глазами, потом посерьезнел, похлопал меня по груди и сказал почти шепотом:

– Ты это… Ты бди. А то сам знаешь, как бывает…

 

У подъезда я посмотрел в телефон – всего четыре тысячи шагов. Пробурчал все, что думаю о правилах корпорации, и пошел наверстывать недостающее. У сквера остановился, спрятал телефон под кустом и направился к клинике. «Вот, – думаю, – никто не узнает о моих слабостях. И черт с ними, с шагами, завтра наверстаю». У клиники я долго прикидывал, где находится окно лаборатории, подошел к нему, увидел плотно закрытые жалюзи и отправился домой.

Мысли о том, что мне придется так жить еще три года, привели меня в состояние, близкому к депрессии. В дневнике появилась длинная запись, которую я приводить не буду. Не хочу вспоминать то состояние еще раз.

 

Пикник

 

Вечером в пятницу пришло сообщение от Ольги: «Воскресенье, десять утра, у моего подъезда». Вот так, кратко, четко, без каких‑либо эмоций. И никаких дискуссий и возражений. Приказ, как у военных. Мы с Аналитиком должны прибыть в десять утра к ее подъезду, даже если начнется конец света. В субботу я заказал в «Метелке» буженину, фрукты, какие‑то овощи, сварил три картофелины, купил в магазине несколько бутылок «кока‑колы». Ничего больше придумать не смог и решил, что этого достаточно.

Аналитик стоял у автомобиля и что‑то разглядывал в открытом багажнике.

– Выбрал самую большую машину, – сказал он, не поздоровавшись. – Вот смотрю, не забыл ли чего.

В багажнике аккуратно были упакованы складные стулья, столик, газовая плитка с баллонами, шашлычница, мешок с углями, сумка‑холодильник. Для моих скромных пакетов тоже нашлось место.

– Что принес? – Аналитик заглянул в пакет. – Буженина из «Метелки»? Отлично. Готовить ее они не умеют, но я сделал чесночный соус с хреном, так что будет вкусно. Закусим, пока будет жариться шашлык. Вот, смотри!

Это был совсем другой человек, не сухой, не деловой, а какой‑то домашний, с мягким шутливым голосом. Он открыл сумку‑холодильник и показал мне большой пакет с мясом, перемешанным с репчатым луком.

– Мало кто умеет правильно мариновать мясо для шашлыка, – весело продолжил он. – Никакого уксуса, никакого вина. Только лук и соль. Много лука. Тогда мясо будет сочным и вкусным. Я встал сегодня в шесть утра, успел все сделать.

В углу сумки я заметил бутылку водки.

– Откуда такое богатство?

– Места знаю, – Аналитик был явно доволен собой. – Ты как к этому?

– Вообще не очень, но к мясу можно.

– Аналогично. Ольга, наверное, красное вино возьмет, но мы‑то знаем, что будет лучше. Кстати, мы поедем в сказочное место: река, сосны, песчаный пляж, прозрачная вода. Плавки взял с собой?

Я отрицательно помотал головой.

– Дома есть?

– Нет, к сожалению. О купании я как‑то не думал.

– Не беда, по дороге купим, это быстро.

У него в кармане звякнул телефон.

– Ольга просит помочь, – сказал он, глядя в экран. – Ты посторожи наши сокровища, а я к ней поднимусь.

 

Я остался у открытого багажника. Начинало припекать, облака куда‑то ушли, солнце слепило глаза. По тротуару ходили люди и смотрели в телефоны. «Шаги считают, – подумал я. – Что за идиотские правила?» Из головы не выходил разговор с Цвейгом – все ли я правильно делаю? Не ошибка ли, что согласился на этот пикник? И что вы думаете – легок на помине. Цвейг появился, как из воздуха слепился. Подошел, кивнул, заглянул в багажник.

– Пикник? – он даже не спросил, сказал утвердительно.

– Ага! – я почувствовал себя не просто нарушающим какие‑то правила, а предателем. Меня предупреждали, а я вот так…

– Судя по запасам – это машина Аналитика, – уверенно сказал Цвейг. – У него все так. Капитально, на все случаи жизни.

– Да, мы с ним и Ольгой… – начал я.

– На речку?

– Вроде, да. Он говорил про какой‑то пляж.

– Знаю я это место, – кивнул Цвейг. – Там песчаные блохи есть. Сядешь на песок после купания – обязательно кто‑нибудь цапнет. И слепней полно. Нигде нет, а том полно. Так ты это… решил разведку боем провести, прямо в пасть к темным личностям? Хотя нет, с Ольгой все будет нормально, если с ней о работе или о проблемах. А вот Аналитик… Будет тебя агитировать – молчи. Наливай и пей молча. Или кивай с умным видом – ты так умеешь, я видел. Потом расскажешь?

– Расскажу, конечно, – я чувствовал, что не могу перехватить инициативу в разговоре. Да и не хотел, если честно. Хотел, чтобы он быстрее ушел.

– Ладно, я пошел на свой холм, – Цвейг как почувствовал, что я не хочу продолжать разговор. – За мной пиво и соленая рыба. Жду завтра или, когда сможешь. Звони.

Все, ушел. Можно выдохнуть, обдумать. Но обдумать не удалось – из подъезда показались Ольга с кастрюлей в руках и Аналитик с двумя пакетами.

– Баклажаны в томатном соусе, – сообщил он, тщательно упаковывая кастрюлю. – Ольга умеет их готовить, я так не могу. Пробовал – не получается.

– Аник, – сказала Ольга, – не пытайся быть лучшим везде и всегда. Дай и другим вкусить радость победы.