Кротовая нора

– Да? А что именно? – полюбопытствовала Екатерина Андреевна.

– Можно я не буду говорить пока, надо попробовать сначала, вдруг не получится.

– Хорошо, – улыбаясь, сказала она, – разбирайтесь, я у себя в кабинете.

Екатерина Андреевна вышла из зала. Глаша, вытирая слёзы рукавом, смотрела на меня.

– Глаша, несите таз, будем собирать осколки, потом я скажу, что мне ещё понадобится.

Глаша, кивнув головой, быстро поднялась с пола и осторожно, стараясь не наступить на осколки, выбежала из комнаты.

Я опустилась на корточки и стала аккуратно собирать осколки, сразу осматривая их, и раскладывая их по кучкам, мелкие – в одну, крупные – в другую.

29.

Я сидела за столом в своей комнате. Передо мной стояла небольшая по диаметру глубокая глиняная чаша, по форме напоминавшая колокол, рыбий клей в пузырьке из толстого и темного стекла, кисть, и пинцет, которые мне принесла Глаша. На полу у стола стоял тазик с осколками зеркала.

«Интересно, если я чуть раньше, лет эдак на 25, повторю изобретение Ивана Кулибина, я изменю будущее?», – думала я.

Глашу я выпроводила из комнаты, заверив, что мне не нужна ее помощь.

Конечно, это была не алебастровая чаша, которую использовал Кулибин, но для эксперимента и глиняная подошла. Пинцетом я осторожно брала кусочки зеркала, кистью намазывала клей и приклеивала их к внутренней стороне чаши. Точного совпадения по стыкам у меня не получалось, но я надеялась, что это не скажется на результате работы.

Работая, я все размышляла, как мне вернуться домой, ведь на пустыре, когда я нашла брошь, я так ничего и не почувствовала, не поняла.

Какие у меня вводные данные? Что я точно знаю? Знаю, что я была в мужском костюме, был день летнего солнцестояния, был фейерверк, было убийство физика и было мое ранение.

Я примерно знаю, где меня нашли сейчас, я помню, где я потеряла сознание тогда. Но я все равно не знаю первопричину, почему произошло мое перемещение. Сколько я смотрела фильмов и читала книг в детстве про путешествия во времени, но никогда не рассматривала всерьез возможность физического перемещения. Мой разум отказывался понимать, как это произошло.

Я знаю, что существует несколько гипотетических способов перемещения в прошлое. Машины времени у меня нет, и не было, да и как физик – материалист, на данный момент я не верю в нее. Самый подходящий способ – через «кротовую нору».

Изредка я делала небольшие перерывы в оклеивании чаши, давая время, чтобы клей схватился. Но продолжала думать, перебирая и подготавливая следующие осколки зеркала. Монотонная работа всегда меня успокаивала, когда требовалось сосредоточиться.

«Кротовая нора», как мне известно, гипотетическая топологическая особенность пространства‑времени, представляющая собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве. Да, согласна, кротовые норы согласуются с общей теорией относительности, но неизвестно, существуют ли они на самом деле. Что ж, так и буду пока называть свой путь домой «кротовой норой», решено.

И как мне найти эту «кротовую нору»? Какие условия мне необходимо точно выполнить, для прохождения через туннель. Где вход и выход «кротовой норы»? Логичнее всего, что это то место, где я упала, и где меня нашли? Судя по месту, где меня нашли, оно находится рядом с местом, где я потеряла сознание, только оно еще не застроено.

Так незаметно для себя, анализируя и делая выводы, я оклеила чашу кусочками зеркала. Чашу я поставила на ребро, укрепив ее, внутри чаши я поставила свечу в невысоком подсвечнике, получился прототип прожектора, в котором сила света свечи должна увеличиваться в несколько сот раз.

Кулибин предназначал свое изобретение для оснащения морских судов, маяков, для освещения городских улиц, промышленных и художественных мастерских. Так как мне не нужно было освещать улицы, а только кабинет‑мастерскую Екатерины Андреевны во время ее работы, то я выбрала небольшую чашу.

Когда я зажгла свечу, то света от прожектора хватило, чтобы осветить всю мою комнату. Результат меня порадовал.

Что ж, и зеркало не пропало, и практически проверила работу прожектора Кулибина. Перехожу из теоретиков в практики. Кстати, и так называемую «кротовую нору» придется практически проверять, на самой себе, ухмыляясь, думала я.

Если я здесь подольше задержусь, то такими темпами точно произведу технологическую революцию. Надо держать себя в руках. Все, обещаю себе, больше ни во что не вмешиваюсь.

Будь я в Европе, меня точно сожгли бы как ведьму. Там еще иногда сжигали ведьм в начале и середине XVIII века. Ну, может быть, научу кухарку Марфу готовить картошку, и еще кое‑какие бытовые мелочи по хозяйству сделаю. Да уж, правильно говорил про меня мой брат – горе от ума.

30.

Дмитрий и Иван Иванович Шувалов расположились в Дубовом кабинете Петра I, квадратной комнате с невысоким потолком и четырьмя окнами с мелкой расстекловкой, закрывавшиеся складными дубовыми ставнями. Резные дубовые щиты – панели сплошь закрывали стены, придавая интерьеру удивительную теплоту и уютность. Вытянутые по вертикали филенки стен, двери, десюдепорты были сплошь покрыты необычайно изящной резьбой.

На деревянном резном бюро, расположенном между окон, столи походные часы – будильник Петра I. На полках бюро лежали книги из петровской библиотеки. На панно за бюро были изображены мифологические и аллегорические эмблемы, фигуры и орнаменты, с ювелирно проработанной каждой деталью рельефов. Они посвящались прославлению Петра Великого и его супруги и были украшены символами военного и морского могущества, скульптуры, живописи, архитектуры, музыки и торговли, а также времен года.

На бюргерских раздвижных столах стояли два кабинета итальянской работы конца XVII в., выполненные из черного дерева и бронзы со вставками из лазурита, яшмы и мрамора. За бюргерскими столиками висели большие зеркала.

В центре кабинета располагался глобус‑сфера на подставке. На полках шкафа‑поставца были расставлены навигационные измерительные инструменты.

Дмитрий стоял у окна, из которого открывается вид на Финский залив, повернувшись к Ивану Ивановичу, который сидел на стуле перед бюро.

– Митя, ты понимаешь, что все довольно серьезно? И не злись на меня. Мне пришлось так сказать.

– Скажи еще, что мне и жениться нужно будет, – Дмитрий с досадой стукнул кулаком по подоконнику.

– Никто тебя пока не заставляет жениться, но неприятности ни Екатерине, ни тебе не нужны. И Марии тоже, – чуть помолчав, сказал Иван Иванович.

– Только и слышу, Мария, Мария, зря я ее домой к Кате привез. Жалею, что вообще остановился. Одни неприятности от нее. И ведь, специально ничего не делает, а в неприятности попадает. Вот еще и тайную канцелярию заинтересовала.

– Митя, – укоризненно проговорил Иван Иванович, – ты же знаешь, что братья и Воронцов никому не доверяют, тем более, у Бестужева отлично работают осведомители. Но мне и тебе они доверяют.

Дмитрий отошел от окна, подошел к глобусу‑сфере, крутанул его и стал ходить по кабинету взад‑вперед.