Кровавая заутреня

Чеслав вскоре последовал за ним, а приятели за столом переглянулись и рассмеялись.

– Говорю ж, пропал Алёшка, – развёл руками Тушнев. – За него!

Кружки с глухим звоном соединились, и весёлый ужин продолжился.

Тем временем Алексей уверенно шагал по вечерним улицам Варшавы. Едва поспевающий за ним Чеслав указывал дорогу. Нужная лавка оказалась совсем неподалёку. Как и предсказывал корчмарь, она была закрыта, впрочем, как и все лавки в это позднее время. По примеру большинства лавочников хозяин с семьёй жил на втором этаже, поэтому он быстро спустился, услышав громкий стук в дверь.

– Замкнэтэ! – крикнул он и что‑то заворчал через дверь. – Убирайтесь!

– Пшепрашам, пан Лех! Откройте, прошу! Это Чеслав из «Весолека»!

Ворчание прекратилось, и голос хозяина спросил:

– Чего тебе?

– Я привёл русского офицера. У него к вам срочное дело.

Послышался шум открывающихся засовов, и в дверном проёме показался пожилой лавочник в наброшенном цветастом халате поверх свободной рубахи. Он кивнул Чеславу, потом окинул быстрым взглядом Алексея и расплылся в улыбке:

– Какое же дело могло привести пана военного в мою лавку в столь поздний час? Тут нет табака, не подают колбас и пива.

– Мне нужны хорошие краски и кисти, – проговорил Алексей. – У вас есть такой товар?

– Пан художник? – осведомился лавочник.

– Это не мне, – Алексей смутился. – А одной юной особе.

– Подарок прекрасной панянке? О‑о‑о, понимаю, очень мило. Что ж входите.

Лавочник впустил молодых людей и запер за ними дверь. Пока он зажигал свечи, Алексей растерянно оглядывался – такого разнообразия мелочей для любительниц рукоделия он с роду не видел. Тут были прозрачные коробочки с бисером, катушки тонких, разноцветных лент, мотки пряжи, холсты, мольберты, кисти, краски, в общем всё то, что приводит в восторг дам, созидающих прекрасные мелочи для домашнего уюта.

– Какие краски вам предложить?

– Самые лучшие. И кисти к ним.

– Понятно, – усмехнулся лавочник. – Панянка рисует на бумаге? На холсте? Большие картины на стену или маленькие в альбом? Пейзажи? Портреты?

Алексей объяснил, и лавочник принялся рыться на полках, собирая необходимый товар.

– Уж не той ли красивой панянке ты хочешь сделать подарок, с которой познакомился у «Весолека»? – поинтересовался Чеслав.

– Ты угадал.

– Она, кажется, дочь подполковника?

При этих словах лавочник замер, быстро взглянул на корчмаря и принялся подбирать кисти, внимательно прислушиваясь к разговору.

– Да, подполковника Кайсарова. Ах, Чеслав, я так благодарен вашему негодяю‑родичу из‑за которого узнал Катерину Панкратовну, – вздохнул Алексей. – Кстати, где этот наглец? Угостил бы его пивом.

– Радзимиш уехал в Краков, но я налью ему кружку от твоего имени, когда он вернётся.

– Ну вот, – лавочник протянул Алексею затянутый розовой лентой бумажный пакет. – Всё как вы просили.

– Благодарю.

– Только, надеюсь, вы не собираетесь сами прямо сейчас к юной пани? Не советовал бы вам это делать.

– Это почему? – опешил Алексей.

– Даже мой слабый нос чует грушевую настойку и великолепное пиво, которое подают в «Весолеке». Панянка, как я понял, из хорошей семьи, её родители тоже могут подумать, что вы явились навеселе. Есть у меня шустрый хлопец. Могу отправить его с подарком и запиской от вас. Где, говорите, живёт ваша юная особа? В Старом городе?

– Нет, подполковник снимает квартиру на том берегу, в Праге.

– Наверное, у Люблека Томчика? – поинтересовался Чеслав.

– У Катаржины Рапацкой. Она сдаёт целый этаж.

– В Прагу сегодня уже бежать далековато, – лавочник поджал губы.

– Не надо хлопца! Я сам отвезу подарок, но вы правы – не сегодня, а завтра. Спасибо. Доброй ночи!

Алексей быстро расплатился и вышел наружу. За ним последовал Чеслав. Перед выходом он обернулся к лавочнику, и тот кивнул ему. Когда шаги поздних посетителей затихли, пан Лех запер дверь, достал из‑под конторки толстую книгу и раскрыл её посредине. На листах в столбик были записаны имена и фамилии с указанием места жительства и краткими приписками рядом. Были здесь шляхтичи, лавочники, портные, пекари и простые горожане. «Катаржина Рапацкая, Прага» – вывел пан Лех новую запись, а рядом добавил: «сдаёт жильё москалям. Подполковник Кайсаров с семьёй».

 

***

Но вернёмся ещё раз ненадолго к тому вечеру, когда семейство Кайсаровых укладывалось спать после визита Алексея. Стоило Ульяне Назаровне зайти в спальню, как она сразу поняла, что муж не спит, а лишь притворяется спящим. За долгие годы семейной жизни она изучила его вдоль и поперёк, знала каждый взгляд, понимала мимику и жесты и уж, конечно, могла отличить дыхание спящего от тихо лежащего в темноте. Она быстро разделась, шурша юбками, и улеглась под одеяло рядом с супругом. Она молча полежала несколько минут, а потом прошептала:

– Ну что случилось, Панкратушка?

Он словно ждал этого вопроса, повернулся к супруге и подставил ей плечо. Она привычно устроилась на нём, как повелось ещё с тех лет, когда они оба были молоды, и обняла мужа.

– Зря ты приехала сюда, Улюшка, – прошептал он, целуя жену в лоб и нежно проводя рукой по волосам, заплетённым в косу.

– Это почему же? Али ты не рад мне?

– Что ты, голубушка, рад конечно. Что я без тебя – ноль без палочки, – улыбнулся он в темноте. – За Кати просто волнуюсь. Девочка расцвела, красавицей вон какой стала. Видела, как этот капрал пожирал её глазами?

– Само собой видела, – вздохнула Ульяна Назаровна. – Потому и не могла её одну в Тополином оставить. В отсутствии матушки и батюшки далеко ли до беды?

– Замуж её надобно поскорей пристроить. Тогда сможешь со мной ездить, куда пошлют. А за Кати пусть муж присматривает.

– А ты что ли ещё долго по гарнизонам жить думаешь? Не хочется осесть уже?

– Вот дослужусь до полковника и сразу подам прошение об отставке, – пообещал муж, а Ульяна Назаровна улыбнулась – сколько уже было таких обещаний. Сначала до капитана, потом до майора и подполковника.