Кровавый блик луны. Возмездие
Настоятельница, наигранно сердясь, отмахнулась от мужчины:
– Господь с вами, сударь. Не смущайте мой слух столь греховными речами. Вокруг столько девиц из хороших семей. Эта воспитанница недостойна вашего внимания. Таких невинных овечек в монастыре достаточно. Они доставляют нам массу хлопот и неприятностей. За внешностью ангела частенько кроется блудница. Поверьте мне. Я много повидала подобных милашек. Эта девочка на удивление источает редкое очарование и теплоту, тем важнее изгнать демона из неё. Вы же, сын мой, молоды и хороши собой, так что любая красавица не раздумывая пойдёт за вас. Надеюсь, вы согласны со мной?
– Несомненно, но страшно любопытен. Мне ужасно интересно узнать, за что попала сюда эта красавица.
Настоятельница лукаво погрозила гостю пальцем:
– Вы неисправимы, сударь, но мне так трудно вам отказать. Хорошо. Прочтите вот это.
Она достала из стола письмо и подала гостю. Тот внимательно его прочёл и сразу вернул.
– Теперь мне всё ясно. Не могу не ужаснуться.
– Вот видите, сын мой. Она не такая уж невинная. Её чары идут от сатаны и приносят только горе. Не дайте себе ослепнуть в их греховной прелести. Думаю, сестра Агнесса сможет наставить её на путь истинный.
Граф незаметно презрительно скривился и недобро сверкнул глазами:
– Не сомневаюсь. На всё воля Господа.
Гость многозначительно улыбнулся и достал увесистый кошелёк:
– Надеюсь, матушка, вы не откажетесь принять скромное подношение вашему монастырю. Ваши стены умеют надёжно скрывать не только людей, но и тайны. Не так ли?
– Верно, сын мой. Господь всегда помогает страждущему. Будьте как дома. Сёстры всегда помогут вам, только без шалостей.
– Что вы, матушка. Невесты Христа меня совсем не интересуют. Пусть он сам их пасёт. Меня интересуют только пастушки. Благодарю за помощь. Я пойду, много дел.
– Не смею задерживать. Да хранит Господь вас, сын мой.
Гость, накинув капюшон, вышел в коридор. Он посмотрел в сторону ушедшей девушки, и из‑под капюшона раздался нежный шёпот:
– Здравствуй, Хрисанта. Вот мы и встретились с тобой. Ничего не бойся. Я не дам тебя в обиду больше никому. Жан вовремя меня предупредил. Я вырву тебя из стен монастыря.
Ребекку провели в убогую келью, где помещалась только узкая кровать и столик, на котором лежала Библия. Небольшое оконце едва пропускало свет, наполняя комнату гнетущим полумраком. Лишь несколько солнечных лучей робко касались угрюмых тёмных стен. Ребекка с грустью посмотрела на своё новое жильё и тяжело вздохнула. Здесь девушка должна была провести лучшие годы своей юности. Её, весёлую и свободную птичку, заперли в каменную клетку, лишив радости жизни. Ребекка почувствовала на себе изучающий, липкий взгляд сестры Агнессы. У девушки возникло ощущение, что её бесстыдно раздевают, и она, не выдержав, резко обернулась, встретившись с наглыми пожирающими глазами монахини. Ребекка от неожиданности оторопела, и ей стало не по себе. Агнесса, застигнутая врасплох, сузила от злости глаза. Она грубо подтолкнула девушку вперёд:
– Заходи. Теперь это твой дом, а это твоё развлечение.
Монахиня сунула ей тяжёлую Библию и ехидно улыбнулась.
– Забудь о розовых бантиках и кружевах. Я выбью из тебя дворянские прелести. Ты будешь у меня вздрагивать при каждом моём появлении. Здесь я твой Бог и семья. Если ты, дрянная девчонка, мне чем‑нибудь не угодишь, я устрою тебе настоящий ад. Ты всё поняла?
Ребекка упрямо сжала губы, но решила не перечить наставнице и тихо ответила:
– Да, сестра Агнесса, я поняла.
– Вот и хорошо. Будешь покладистой, может, и поладим.
Монахиня многозначительно улыбнулась и ещё раз бесцеремонно оглядела девушку с ног до головы, довольно хмыкнув.
– Твой папаша – настоящий осёл и болван, хоть и с титулом, если отправил такую милашку сюда. Мне плевать на ваши титулы и этикет. Пока ты здесь, ты никто и ничто, просто моя рабыня. Постарайся мне понравиться, девочка, тогда через три года, может, ты отсюда и выйдешь, а пока привыкай. Я пришлю тебе послушницу. Она принесёт тебе другую одежду и всё объяснит.
Сестра Агнесса вышла из комнаты, оставив девушку в полном замешательстве. Как только за ней закрылась дверь, Ребекка со стоном села на жёсткую кровать. Горькие слёзы отчаяния полились из прекрасных глаз.
– Господи, помоги! Что теперь со мной будет? Эта монахиня – настоящее чудовище.
Через несколько минут в дверь постучали, и в комнату бесшумно вошла послушница. Она бросила на кровать какой‑то узел и коротко сказала:
– Ваша новая одежда. Переодевайтесь, и побыстрее, я тороплюсь.
Ребекка развернула узел и увидела простое безликое серое платье и стоптанные башмаки. Скрепя сердце она стала переодеваться, но, вспомнив, умоляющее попросила послушницу:
– Разрешите мне переодеться одной. Хотя бы на минуту.
– Ладно. Только не тяни.
Послушница недовольно скривилась и вышла. Ребекка быстро достала перстень и, недолго думая, вспорола подушку и засунула туда коробочку. Едва она успела переодеться, как в комнату бесцеремонно вошла послушница и, забрав красивое платье, довольно улыбнулась. Через минуту она уже вела новую воспитанницу по монастырю, односложно объясняя правила. Обстановка монастыря и жёсткие правила повергли бедную Ребекку в шоковое состояние. Кругом царила гнетущая тяжёлая обстановка, только большой ухоженный сад произвёл приятное впечатление. Прозвучал звон колокола. Наступило время трапезы. Послушница поспешно отвела девушку в столовую и, что‑то прошептав монахине‑смотрительнице, усадила Ребекку за стол. В дверях появились воспитанницы. Они все были худощавы и бледны. В одинаковых платьях из серой грубой ткани они походили на стайку летучих мышей. Девушки оглядели новенькую, и кто‑то тихо произнёс:
– Ещё одна жертвенная овца.
Все молча расселись по своим местам. Две воспитанницы стали разносить еду. Рядом с Ребеккой присела высокая худощавая девушка. У неё было миловидное доброе лицо, но явно нездорового оттенка, и она всё время подкашливала. Девушка тепло улыбнулась новенькой и протянула свою хрупкую руку:
– Соланж де Гонзак. Ты новенькая?
– Да. Я Ребекка ля Моль.
– Рада познакомиться. Ты только сегодня приехала? Как там, на воле? Наверное, легко дышится?
– Очень. Там прекрасно, а здесь мрачно. Это всегда так?
– Ещё хуже, Ребекка. Поживёшь – многое сама поймёшь. Будешь вспоминать прошлое как сладкий сон. У тебя кто наставница?
