Кто открыл Антарктиду. Военморы на шестом континенте
В жизни каждого из нас океан играет даже не просто важную, а в известном смысле решающую роль. Любой хорошо образованный человек может смело утверждать, что без океана (вдруг он куда‑нибудь исчезнет) жизнь на земле погибнет. Облака на небе, дождь и снег, ледники в горах, окружающие нас реки, озёра и даже родники – всё это частицы океана, лишь на время покинувшие его. Мёртвые пустыни на земле образуются там, куда не доходят морские ветры и где не ощущается дыхание океана. В некотором роде и сам человек является его частицей. Хотя бы потому, что в его жилах течёт кровь, во многом повторяющая химический состав океанской воды.
«При захождении солнца открылся пик на острове Тенерифе, находившийся тогда от нас в 94 милях. Высота его над видимым горизонтом… простирается до 1797 тоазов французских (в нашем измерении 3414 метров. – Авт.). …Представился глазам нашим красивый город, выстроенный на косогоре в виде амфитеатра. Санта‑Круц – один из лучших маленьких городков; городовая площадь почти вся вымощена наподобие тротуара большими плитами, где по вечерам жители прогуливаются…
Жителей на острове Тенерифе полагают до 80000. В городе Санта‑Круце 9000; почти все происходят от испанцев, ибо поколение древних гванчиев большею частью истребилось, а остатки смешались с испанцами [1] ».
В своём дневнике Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен неслучайно уделил внимание этому острову, входящему в состав принадлежащего Испании Канарского архипелага. Здесь у него произошла необычайная встреча…
Оставив корабли на якорях в порту Санта‑Круца, Беллинсгаузен в сопровождении лейтенанта Лазарева и профессора Казанского университета астронома Симонова нанёс визит губернатору острова генерал‑лейтенанту де Лабури. Каково же было удивление наших путешественников, когда на генеральском мундире испанца они увидели русский орден Святого Георгия 4‑й степени.
Заметив на себе пристальные взгляды, губернатор спросил:
– Вы в недоумении?.. В самом деле, откуда у губернатора Тенерифе русский орден?
– Вы читаете наши мысли, господин де Лабури, – подтвердил Беллинсгаузен.
И тот объяснил:
– Я с грустью расстался с Россией, которая в дни бедствий дала мне не только приют, но и возможность сражаться, как у вас говорят, плечом к плечу с русскими против шведов под началом фельдмаршала Румянцева. Сама императрица Екатерина Вторая вручила мне сей орден, и я безмерно горжусь этим! А здесь, на Тенерифе, можете полностью положиться на меня. Я сделаю всё, чтобы быть полезным русской экспедиции…
Этот на первый взгляд незначительный эпизод такого грандиозного плавания не утонул в череде многих ярких, памятных событий. Русские мореплаватели, тронутые искренним признанием испанца, испытали глубокое чувство гордости за своё отечество, за свой народ, получающий всё большее и большее признание в мире. Как здесь не отметить, что лучшие национальные качества: доброта, радушие, открытость, сочетаемые с твёрдостью духа и характера, готовностью всегда прийти на помощь, – во все времена отличали русский народ. И научный подвиг первой русской антарктической экспедиции – не исключительная заслуга незаурядного моряка Беллинсгаузена и талантливого морского офицера Лазарева. Не было бы их, были бы Головнины, Ратмановы, Лисянские, Коцебу, Шишмарёвы, Давыдовы, Сарычевы… Продолжать список таких имён можно долго.
А мы увидели Тенерифе… на небе. В это время дня я был на сигнальном мостике. Потёр глаза, потряс головой. Но остров всё равно оставался… на небе. А не на привычном морском горизонте. Бегом в штурманскую рубку.
– Братцы, это что у нас происходит?!
Вахтенный штурман лейтенант Богданов пожал плечами:
– Наверное, мираж…
– Здесь не может быть миражей, – заметил кто‑то.
– В океане нет такого места, в котором нельзя предположить любую неожиданность, – наставительно сказал капитан 3 ранга Валерий Дмитриевич Чекалов, заместитель командира судна по океанографическим исследованиям. – Сейчас проверим. А заодно и потренируемся. Так, Богданов, видишь, какое солнышко для секстана хорошее. Бери свободный секстан. Будем с тобой определяться. Кто точнее…
На «Адмирале Владимирском» стояла совершенная навигационная аппаратура. Достаточно нажатия одной кнопки, чтобы через секунды на дисплее появились точные координаты судна. Поэтому секстану давно уже можно отвести одну из музейных полок. Но нет, военные моряки не выводят в отставку приборы, с помощью которых плавали и деды, и прадеды и даже прапрадеды. Случись боевые действия, корабль может быть полностью обесточен, а значит – «оглохнуть» и «ослепнуть». И тогда выручат только секстан, магнитный компас (на «Владимирском» есть такой на сигнальном мостике) да хронометр (тоже есть на ходовом мостике и в штурманской рубке, с пружинным заводом на 48 часов и удивительной точностью хода).
Значения координат, полученные с помощью секстанов многоопытным Чекаловым и молодым штурманёнком Богдановым, почти совпали. Когда это место нанесли на штурманскую карту (мы были от Тенерифе в 15 милях) и ещё раз уточнили высоту островного вулкана, оказалось, что мы видим только его верхнюю часть, а подножие скрыто плотной дымкой и низко лёгшими на океан облаками. Вот и получалось, что этот последний действующий на Канарских островах вулкан мы видели как бы вознесённым на небо.
Ф.Ф. Беллинсгаузен обнаружил в береговом песке острова множество металлических песчинок, которые делали работу его магнитных компасов абсолютно бесполезной. Это объяснялось вулканическим происхождением Тенерифе.
У начальника русской экспедиции не было причин задерживаться на этом острове. Кроме нанесения визитов и осмотра достопримечательностей Тенерифе (Беллинсгаузену очень понравился город Санта‑Круц), начальник экспедиции за пять дней стоянки в испанском порту закупил «тенерифское вино», пресную воду и много свежих фруктов. «Покупку свежих фруктов я позволял производить во всех портах, зная на опыте, что приносят большую пользу, очищая кровь, и сим предохраняют от расположения к цинготной болезни [2] ».
[1] Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратные изыскания… Часть первая. – Санкт‑Петербург: Типография Ивана Глазунова, 1831. – С. 66, 74.
[2] Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратные изыскания… Часть первая. – Санкт‑Петербург: Типография Ивана Глазунова, 1831. – С. 71.
