Кубик

Сейчас его острые гладкие брови чуть расслабились, но сразу опустились ниже, чтобы уменьшить окружающую яркость. Оно не думало где находится, просто созерцало, пока не пытаясь понять. Скулы выше не поднялись, потому что и так через верхнюю челюсть плавно перерастали в нос, но носогубные складки сжались, подтянув толстые острые губы и обнажив верхние зубы. Дей прошлось по дёснам тонким языком, едва сморщив угловатый подбородок. Лицо, видимо, опять во сне напрягалось и мышцы гудели. Голова теперь сама не поворачивалась в лево, не было смысла в том. Всё же, Дей заставляло себя это сделать, зная, что ничего там не обнаружит и что поворот ничуть не успокоит его. Повернуло. Подушка. Не вмятая, как во сне. Уже давно не вмятая. Может, стоило бы её продать, раз смысла в ней нет? Купить наичистейшего воздуха градусов под сорок и напиться вдоволь. Видать перепонка у кого‑то узка и смелости не хватает.

Свет источника, круглосуточно освещавшего комнату, как раз начинал розоветь. Занавески оно сняло ещё в прошлом тепловом цикле, и что бы квартира прогревалась, и на охоту сгодились бы, если бы Дей ходило на охоту. Будильника больше не заводило, так как зачастую ворочалось последние часы сна перед работой. Физически оно полностью здорово, его мучило то, что внутри. Что уже девятый цикл не давало покоя, что опустошило соседнюю часть кровати. «И зачем тогда вообще что‑либо в жизни нужно? Оно (это естество, эта надежда, этот смысл) приходит на время, даруя радость, осчастливливая тебя. Оно ждёт, когда ты забудешь себя прежнего, себя угрюмого, замкнутого, одинокого. Ждёт, когда поймёшь для чего тебе жить, когда ты ослепнешь от новых идей, от пути, чистого, светлого. И вот, когда ты только очистилось и отреклось от себя прошлого, оно тебя покидает. Навсегда! Всё обрывается, все планы, мечты в самый пиковый момент. Я точно знаю…» – Повторяло Дей, – «Чем больше ожиданий, тем сильнее разочарование».

Девятый цикл это грызло Дей. Оно хотело всё вернуть и не могло принять тот факт, что всё кончено. Всё выплакано, измучено, выедено из глубин души. Дей не понимало, почему, как раньше, не может просто сложить кисти, забыться, успокоиться. Всё перепробовано, все попытки совершены. Ладно, если бы мешали счета, которые оно опустошило, законы, которые оно нарушало, знакомые, которых ещё можно предать, можно использовать для малейшей надежды, но нет. Ни мыслей, ни планов, ни идей. Хорошо было бы, легко. Перестало бы Дей тратить нервы на невероятные, фантастические исходы, на мельчайший шанс, который, в случае победы, только подтвердил бы очевидное: Мий мертво и его ничего больше не вернёт. Это первое. Стены купола – границы жизни, по ту сторону один толстый лёд. Это второе. И третье – работать нужно, а не ныть и придумывать очередные бессмысленные изобретения.

Ведь именно эти поиски выхода за стены ледяного купола и отстраняли Дей от окружающего мира. Оно всё время своё тратило на расчёты, на безнадёжные конструкции, но ничего больше не работало. Это раньше оно было хоть на что‑то способно. Да и тогда, если бы не Баддарион, то мир бы не узнал об изобретениях Дей. Оно всегда было глубоко в себе и никому не открывалось. Никому, кроме Мий.

«Всё, кончено!» – Если Дей что‑то говорило себе, то делало это, ни смотря, ни на что. – «Сейчас, сформулирую только, что именно кончено и больше ни за что не полезу рыть стену». – Наконец, найдя силы хоть что‑то себе приказать, Дей скинуло одеяло, выпустив нагретую воду. Тёплое облако воды плавно стало проскальзывать вверх, вентилируя комнату. Серые, плоские ступни полностью опустились на пол, по которому струился прохладный поток с лёгкой дымкой термоклина – опять где‑то сквозило. Соседи со всех сторон разъехались, кто ближе к источнику, кто, куда средства позволяли. Среднему классу сложно было остаться на своём месте. Либо ты пользуешься кем‑то, либо тобой пользуются. В общем, снизу не топили.

Дей формулировало в голове установку, которая должна была бы его изменить. Необходимо после только прожить, контролируя себя этой установкой четверть цикла, а дальше она вошла бы в привычку. Все правила, как и любые вылетающие от Дей слова и мысли, всегда контролировались предусматриваемыми последствиями. Оно пыталось предположить любые варианты событий и установку давало себе, опираясь на всё возможное в мире. Что это? – «Не искать выхода из‑под купола? Поверить в то, что Мий мертво? Или просто всё забыть?»

Сухость грызла Дей скорее эмоционально и нужно скорее залить стресс и проснуться. Оно взялось за верх стакана и поднесло его нижними гранями ко рту. Отклонив дно, всосало в себя несколько глотков воздуха. Во рту воздух быстро дробился на мелкие пузырьки, но шершавые гланды отделяли их от воды и доставляли в желудок. Последний глоток переполнил край и несколько пузырьков выбрались наружу. Именно для этого и придумали много веков назад диагональные потолки. Всего три‑четыре градуса наклона и не один пузырь не исчезнет. Все будут медленно катиться в один угол, где уже ждёт ёмкость, которую по накоплению опускают и используют не пропавший напрасно воздух повторно. И зачем только эти существа эволюционировали, разучившись своим телом выделять воздух из воды?

Кислород взбодрил Дей, оно сформулировало мысль – «больше никогда не верить мелким возможностям», оставалось только повторить эти слова вслух. И оно, отставив стакан… Стакан! Во сне, помимо смерти и разрухи, был ещё и стакан. Он не просто был, в нём что‑то было. Что‑то билось. Предельно быстро дребезжало, стираясь иногда из вида, размываясь в пространстве. Что там было? Или что было с ним? Тот объект трясло, его содрагало, его пронизывала воздействующая энергия. А что бы он не просто бился, а танцевал, разгонялся, попадая в такт, энергия подавалась не прямолинейно или равноускорено, а меняя частоту, подгоняя в нужный момент.

Дей замерло с вытянутой в сторону поставленного стакана рукой. «Очередная глупая мысль?» Оно гоняло эту идею в голове и при каждом выведенном факте зрачки сменялись. Стакан, это цилиндр. Зрачки сменились. Объект не круглый, шар бы раскручивался по стене, получается, форма иная. Сменились. Воздействие энергии продольное или поперечное? Сменились. Это сон – там всё не реально, но мысль, она была настоящей: воздействие энергией высокой частоты. Глазное яблоко сменилось ещё раз предельно медленно. «Это хорошо, это очень хорошо» – сказало Дей чью‑то въевшуюся фразу. Нужно было срочно записать. Ещё секунда и оно дало бы себе установку, ему бы пришлось отказываться от всех последующих идей и возможный шанс бы пропал.

Растопырив пальцы, Дей потянуло перепонки между ними и встало. Худое, жилистое тело вытянулось во весь рост. Помялась сильно отличавшаяся от таких же существ, своей прямотой, спина. Ноги поднялись с ленивых пят на носки, колени присогнулись и, ненамеренно вырисовывая руками восьмёрки для облегчённого движения, существо пошло. Одновременно с ним по потолку тянулись сбившиеся пузырьки. Сначала в белый коридор, стены которого стояли увешенные различными инструментами, среди которых: кислородный гарпун, персональный пресс, насосы и вакуумные, и энергетические, и сломанные, механический монопед, ящик с цилиндрическими медными обмотками, спустивший воздух аквариум, а всё, что набралось в мелких шкафчиках Дей и само не помнило. Квартира, как и любое его пристанище, постепенно превращалась в мастерскую.

Пройдя мимо входной двери, оно свернуло на кухню. Вода здесь самая тёплая в квартире, так как по наклонному потолку всё тянулось на кухню. К левой стене приставлен стол, но завтракать на нём затруднительно. Бумаги, карандаши, провода, трубки, резисторы, сложные платы, разные генераторы, бабины, ручки, изоляционные обрывки, кусачки, порезанные и целые баночки, выдавленные тюбики клея, палки, платки, шнурки и остальной важный мусор, занимали только малую часть давно забытого хлама. Дей дёрнуло на себя стол и что‑то с краёв не очень быстро полетело на пол. В углу стоял зажатый деревянный стенд. Дей подняло его и повесило на место, с которого срывало его каждый разочаровывающий раз. Оно отступило, осматривая расписанную энергетическую карту. Что бы ясней соображать, Дей лёгким движением повернуло тот же кран, наверх, заструились пузыри и существо умыло лицо.