Лелег

– Мы бы и сами смогли, но лаборатория надобна, некоторые химикаты. Если у лекаря его ясновельможного Величества есть таковые, то сегодня и получим, – лекарь, судя по доброжелательным ноткам в голосе, нисколько не обижался, всё понимал и даже, наверное, поощрял сию сверхсекретность, как основу благополучных исходов любых военных предприятий.

– Ну ладно. Да где же оно, пся кревь, – раздражённо буркнул пан ротмистр, когда приложился теменем в скалистый потолок подземного хода, и тут же нащупал торчавший в стене кем‑то заботливо приготовленный факел с щедро пропитанным вретищем на конце.

Извлёк огниво, выкресал несколько искр, факел вспыхнул. И таким ярким показался, что заслезились глаза. Он спустился ещё на несколько ступенек, под ногой щёлкнуло, ступенька как бы провалилась, валун сверху быстро передвинулся на прежнее место, перекрыв смутно зияющее в сумерках отверстие.

– Надеюсь, пан ротмистр знает, как выйти обратно, – полушутливо произнёс догадливый лекарь.

– Вот что, снимай повязку, не то лоб сшибёшь, потом, когда придём, снова наденешь, – он помог развязать узелок на затылке, на всякий случай придержал за локоть, поскольку лекарь, смешно зажмурившись от света, невольно покачнулся, чуть равновесие не потерял.

– Вельми дзенькую пана, – обрадовался лекаришка и, продолжая щуриться, слегка пожал ротмистру руку в знак благодарности.

Они ещё немного спустились, потом тоннель тянулся горизонтально, прямо и почти в полный рост. Шли быстро, дышать было тяжеловато, спёртый, без живительного сквозняка воздух. Где‑то предположительно на половине пути факел стал чадить, меркнуть. Но в стене торчал такой же, свежий. Шли в общей сложности около часа. Наконец проявились такие же крутые ступени. Стали подниматься. Упёрлись в кованую массивную дверь. Альгис приметил шнурок, свисавший из отверстия в дверном косяке. Потянул с тремя интервалами в пять секунд и тремя в одну. Пароль. Кивнул лекарю, тот незамедлительно водрузил на глаза повязку.

Ждали около четверти часа. Вспотели от быстрой ходьбы, по спинам текли ручейки. Но через некоторое время почувствовали, как здесь прохладно, вскоре зубы начали стучать. Грюкнул негромко засов с той стороны, дверь распахнулась на удивление бесшумно, петли были хорошо смазаны. Человек, вышедший встречать, также держал факел, был крепко сложён, высок, на глазах маска. Не говоря ничего, вежливо поклонился Альгису и махнул рукой, тем самым приглашая пройти за ним. Дверь бесшумно закрылась, засов на место вернулся на этот раз без грюканья. Сама дверь была замаскирована под массивную полку высотой от пола до потолка с различными по форме и размерам глиняными кувшинами. Таких полок было по всем стенам. Все одинаковые.

Они проследовали через многочисленные подвальные помещения, уставленные ящиками, всевозможными перегородками, за которыми хранились мешки с крупой, репа, свёкла, белела аппетитными кочанами капуста, аккуратными косичками висели лук, чеснок, пучки укропа. Бочки с соленьями выстроились в предлинный ряд. Вяленые и копчёные окорока, балыки. Несколько винных погребов со множеством старинных дубовых сорока‑ведёрок. На некоторых имелись таблички с датой заготовки вина. Альгис чуть было не присвистнул от удивления, когда на одной из них прочитал месяц и год столетней давности.

Стены глухо вибрировали. Когда стали подниматься, гул заметно усилился, потом отчётливыми сделались удары отдельных ядер, фугасные разрывы, пушечные и мушкетные залпы. Поднимались по винтовой лестнице в одну из башен. Альгис был с планом замка знаком, однако определить, в какую именно они попали, затруднялся. Скорее всего, это Комендантская башня, рассудил он и действительно оказался прав.

Тем временем человек, что их вёл, остановился, приложил палец к губам. Сквозь учащённое дыхание Альгис расслышал едва различимые голоса. Показалось, что в самой стене. Прислушались повнимательней. Кто‑то с кем‑то спорил, что‑то друг другу доказывали. Как будто происходило заседание военного совета. Он переглянулся с таинственным спутником, тот, словно прочитав мысли, улыбнулся и кивнул, мол, ты прав, брат. Альгиса словно стрелой пронзило. Узнал улыбку… Бог мой, ведь он! Нет же, того быть не может. Татары не могли соврать. Под такими пытками, что я им тогда… Не заметил, как участилось биение сердца, как углубились движения грудной клетки. Жив‑таки! Княже, княже. Кто ты сейчас? Пан гетман Ян Замойский ведь был подло убит ханом Гиреем. Или как?

Князь легко читал простые мысли своего подопечного и улыбался. Потом извлёк из‑под полы тёмного плаща затейливый ключ, вставил в совершенно незаметную скважину, повернул. Ни за что было не догадаться, что это дверь. Отворилась, как и предыдущая в подвале, совершенно беззвучно. Просто часть стены ушла вглубь, образовалась небольшая щель, не без труда в неё протиснулись. Первым запустили лекаря. Пока тот, шаря, как слепой, по стене, протолкнулся, князь успел обнять Альгиса, шепнув на ухо:

– Как я рад видеть тебя, сын мой, в полном здравии. Поговорим позже.

– Княже, милый, дорогой мой отец! Еле сдерживаю слёзы. Счастлив… Бог мой, как я горевал по тебе. Столько лет.

Помещение, куда вошли, имело столь малые размеры, что приходилось им стоять почти впритык. Через наружное отверстие, типа бойницы, проникал свежий воздух, а с ним гул битвы. Как нельзя кстати, приятно пахло чем‑то пикантно хвойным. Потом, оставшись один, ротмистр, приглядевшись к полумраку, заметит в углу небольшой деревянный бочонок с крышкой, сверху прикрытый пихтовыми ветками. Ну да, уже в те поры цивилизованные хозяева задумывались, как наиболее эстетично превратить в удобства связанные с физиологическими потребностями неудобства. Отхожий бочонок, обнаруженный Альгисом, ныне мудрёно обзывают биотуалетом.

Хотинский замок в современной Украине считают одним из семи своих чудес. И это не лишено соответственных оснований. Уникальная архитектура. Великолепные башни, каждая из которых функционально оптимизирована до мелочей. Века‑то средние, а в замке имелась канализация, которая исправно работает над нуждами человечества по сии дни. Правда, этим чудом были оснащены не все башни и не все жилые строения. Казармы, будки для челяди удовлетворялись выгребными ямами либо простыми стоками, выходящими на ветреную сторону стен, по архитектурному замыслу мало доступных эстетическому взору. Природные дезодорирующие и дезинфицирующие факторы справлялись великолепно. Частые ливневые с озонообразующими грозами дожди, богатая ультрафиолетом солнечная радиация, плодородная чернозёмная почва, буйная растительность – райские условия для вызревания экологически чистого гумуса. И никакого неприятного запаха. Родная природа мудра.

Но в комендантском дворце, комендантской и некоторых других башнях уборные оборудовались даже сливной канализацией. Мало того, во дворце в начале века выстроили мраморный бассейн. Турецкий султан, не нынешний, а предыдущий, заигравшись на полях сражений, дабы спасти собственную шкуру, сбежал в Хотинскую крепость, где отсиживался чуть ли не год. Вместе со своими тридцатью воробышками из гарема, так полюбившими плескаться в прохладной водице из целебного колодца, что уезжать потом не хотели в пропахший людским потом и лошадиным вперемежку с верблюжьим навозом Стамбул. Кстати, водица была хоть и прохладная, но отнюдь не ледяная, как в колодце. Её в бассейн пропускали через систему подогрева. Тоже чудо своего рода.

– Панове, прошу прощения, немного придётся подождать. Сейчас в комнате выше этажом пана гетмана осматривает королевский лекарь. Надеюсь, Панове понимают, что сию минуту происходящее есть строжайшая государственная тайна? Пан лекарь? Пан ротмистр?