Лелег
Работать приходилось дотемна. Поскольку за лечение брал недорого, люди шли и шли. Мануальная терапия, бесконтактный массаж. Естественно, при обязательной консультации с лечащими врачами поликлиники. Часто бывало, врачи сами направляли к нему в кабинет своих больных. Документы учёта‑отчётности старался вести регулярно, поскольку частенько заглядывали налоговые чиновники, надзорные службы горсовета. Со временем в кабинете перебывали многие важные персоны. Начальник милиции, например. Дамы из городской администрации, руководства металлургического завода. В один прекрасный день обратилась зам. генерального директора горпищеторга. Совсем ещё молодая женщина, миловидная. Возможно бы, она показалась Гене и красавицей, но взгляд… Таких даже на космодроме, у тамошних генералов, не встречал. Зенитно‑ракетный комплекс, а не взгляд.
Поначалу Савватиев оробел перед этими разящими всё и вся «ракетами». Но, просканировав её пока ещё стройное тело, обнаружил банальное смещение позвонков, в связи с чем воспалились ущемлённые нервные корешки, развился занудный радикулит, против которого были совершенно бессильны дефицитные импортные обезболивающие, весьма, к слову сказать, дорогие уколы. Тут уж не до политеса. Предложил раздеться до пояса, лечь на живот и расслабиться. Она с лёгкостью согласилась. Первый же сеанс избавил от мучительных, разъедающих психику болей. Гена настоял, чтобы курс лечения был не менее недели. Снять воспаление, закрепить позвонки. Во время сеансов беседовали о том о сём. Как‑то ненавязчиво она вызвала на откровенность. Савватиев бесхитростно выложил своё житие‑бытие как есть, как было.
– Так Вы в прошлом войсковой врач? – однажды переспросила она, улыбнулась и, придав лицу очень важное выражение, произнесла небольшую официальную речь: – Геннадий Петрович, по законодательству, военные доктора могут работать и в качестве санитарных врачей. В нашем учреждении как раз освободилось место санэксперта. Завтра жду к девяти ноль‑оль. Я уже говорила с генеральным о Вас. Он, в принципе, не против. Тем более что Вы у нас герой, защитник Приднестровья. Мы навели справки.
По армейскому опыту принципиального правдолюбца Савватиев навёл ужас на работников столовых, ресторанов, кафе, банкетных залов, а также на директоров магазинов и торговых объединений. Предыдущий докторишка, из аборигенов, только и делал, что хабарничал. Директора даже как‑то привыкли и не особенно беспокоились о состоянии своих объектов. К приходу «суровых» санитарных инспекций готовили внушительные продовольственные пакеты, накрывали стол, из потаённых закромов доставали дефициты. Потом расходились полюбовно. И такая рапсодия длилась годами. Сластолюбивый предшественник справил себе трёхкомнатную квартиру, новенькие «жигули»‑шестёрку, обрядил жену и дочь в импортные дублёнки. После того как сманили в иное ведомство на более высокую зарплату, никто особого сожаления не выказал. Не ведали, даже в самых жутких предзнаменованиях, кто придёт на его место.
В первую же проверку Савватиев разнёс в пух и прах одно из торговых объединений. Такого бедлама припомнить не мог, как ни старался. Всё неправильно, всё в нарушение существующих норм, инструкций, законов. Сражение под Прохоровкой, Сталинградская битва, Куликово поле! В понедельник утром доклад на общем совещании. Бледные, испуганные лица. Гневная разоблачающая речь с трибуны, смятение и ужас в зале. И саркастическая ухмылка генерального: погодите у меня, я вас не так ещё.
Последующие три года семья нужды уже не знала. По вечерам Гена продолжал мять спины, вправлять позвонки, творить чудеса исцеления. Да и пенсия какая‑никакая начислялась регулярно. Три источника дохода, классическая по Генри Форду схема безбедного существования. Елена пользовалась авторитетом и уважением в школе. Ей часто выписывали премиальные за высокую успеваемость подшефных классов. Сынишка приносил одни пятёрки, посещал художку, ходил в бассейн. В Приднестровье сохранялась некоторое время советская система государственности. Потом всё перевелось. Государственные структуры стали разваливаться, их шустро прибирали к рукам всевозможные дельцы, жулики‑приватизаторы, бывшие партийцы, откровенные бандиты. Разогнали в конце концов и горпищеторг.
Это было чуть позже. Однажды на приём пришла невысокого роста женщина, моложавая, удивительно грациозная. Как обычно, проблемы со спиной. Разговорились. Она оказалась руководителем детского танцевального коллектива. Им предстояло выступление в Польше, городе Кракове на конкурсе спортивных бальных танцев. Руководство металлургического завода выделило автобус, огромный новенький «Икарус». Был создан оперативный родительский комитет. Но вот медицинского работника ещё не назначили.
– Поедемте, Геннадий Петрович? Кстати, Вы не видели ещё наших ребятишек. Завтра в доме культуры конкурс между районами. Приедут коллективы Молдовы, из Каменки, Дубоссар, Тирасполя, Григориополя. Мы Вас приглашаем.
Это стало очередным открытием. То, что вытворяли на сцене малыши, не поддавалось привычному осмыслению. Обыкновенные, казалось бы, сорванцы неожиданно перевоплощались в денди и принцесс, исполнение программы каждой парой было безупречным, практически профессиональным. Громкая музыка, вальс, танго, фокстрот, зажигательные самба, румба, ча‑ча‑ча. Восторг, блеск, аплодисменты. Гена был сражён Пациентка его только улыбалась. Фея, муза Терпсихора, ангел во плоти. Как же ей, такой нежной, хрупкой, безобидной, удаётся всю эту пёструю ораву удерживать в узде, тренировать, да так, чтобы танцевали на уровне международного класса?
Когда решился посетить тренировку, вопрос отпал сам по себе. Кроткое создание, которому он поставил на место спину и присвоил звание феи, оказалось жёстким, бескомпромиссным тираном, сторонницей хореографического классицизма. Её выдерживали не все. Хлюпики, неженки рано‑поздно отсеивались. Продолжали заниматься стойкие, выносливые, до одержимости влюблённые в танец. Со временем коллектив приобрёл черты, свойственные войсковому подразделению специального назначения. Пошли победы одна за одной. В конце концов известность ансамбля добралась и до танцевальных салонов Польши, коллектив был приглашён к участию в международном турнире, куда съедутся более тысячи пар из разных стран.
Гена согласился, не раздумывая. В Польшу, конечно же! Неясное волнение охватило душу и не отпускало до тех самых минут, пока «Икарус», пересёкши три кордона, не въехал в загадочную Речь Посполитую. После украинских дорог казалось, едут по зеркалу, ровненько, гладенько, ни ухабов, ни выбоин. Была ночь уже. Асфальт в лучах фар ярко люминесцировал, дорожные разметки также светились, каждый столбик, древесный ствол у обочин был оборудован светоотражателем. Украинская территория с наступлением ночи погружалась в глубокую темень, редко где мерцал одинокий фонарь возле какого‑нибудь поста ДАИ[1]. Поляки электричество не экономили.
В Краков приехали около полуночи. Заселились в недорогую гостиницу при спорткомплексе, где должен был состояться турнир. Удобства, конечно, в конце коридора. Но так уютно всё. Чистота до блеска. В дезодорированных кабинках свежие рулоны туалетной бумаги. В душевой под каждым соском полный флакон шампуня. Кафель, красивый пластик, отличная вентиляция. Искупались, дружески поужинали, завалились почивать. Гена уснуть не мог, тихонечко встал, вышел прогуляться.
Звёзды висели гроздьями, казалось, протяни руку, достанешь. Воздух особенный, дышалось удивительно легко. Необъяснимые предчувствия бередили душу. Нечто подобное он испытывал на вступительных экзаменах или, когда по уши влюблённый летел, неистово размахивая крыльями, на первое свидание со своей Ленкой. Так же и сейчас в груди взволнованно звучала мелодия прелестного ноктюрна о чём‑то желанном, безмерно счастливом, единственном.
[1] ДАИ – «дэржавна автоинспэкция».
