Ловушка для каравана

Солдаты, собравшись в сторонке от машины, закурили. Невысокого роста, чуть выше своей винтовки, коренастый и шустрый, снайпер Саликов сам не курил, но перед всеми хотел показать себя этаким шутником и остряком. Оглянувшись своими прищуренными глазами на старшину и увидев, что тот что‑то ещё обсуждает с начальником склада, Саликов крутнул головой и вслух, ехидно усмехаясь, думая, что Сорокапуд его не услышит, скороговоркой пробарабанил:

– Старшина у нас хороший, старшина у нас один, вот на дембель соберёмся, кренделей ему дадим!

Затем, сделав паузу, хихикнул, бросив взгляд на окружающих, желая, чтобы те обратили на него внимание, протрещал ещё несколько нецензурных слов.

Старший прапорщик Сорокапуд был остёр на слух и сразу уловил в шутке Саликова издевательство. Он посмотрел в сторону солдат, высоко поднял голову и, выставив подбородок, нахмурился. Его взгляд встретился со взглядом Саликова. Тот всё понял и от грозного взгляда старшины у него просто затряслись поджилки. Он, заикаясь, оправдываясь, стал всем объяснять, что, мол, есть такая поговорка в армии. В свою очередь старшина с грозным видом, поводя усами, направился к нему:

– Эй, ты, метр с панамой, издеваешься, паразит?! Я тебе покажу поговорку, – старшина сказал это спокойно, уверенно, будто не придал его словам особенного значения.

Саликов, заикаясь, хотел ещё что‑то сказать, но старшина его перебил:

– Ну‑ну, помалкивай! – уже резким и строгим тоном продолжил Сорокапуд, взяв его за шиворот. – Думай башкой, чем так шутить да матом ругаться. Хоть ты и носишь сапоги сорок четвёртого размера, но ростом так и не вышел и ума не набрался!

У снайпера Саликова лицо печально потускнело, смешно надулись щеки, оттопырились губы, его глаза часто начали мигать.

Посмотрев на Саликова, который держал у ноги снайперскую винтовку СВД, а ростом был чуть выше винтовки, на его брюки и куртку, которые хоть и ушитые, но явно были ему не по размеру, на его сорок четвертого размера сапоги, все солдаты, как один, закатились смехом. Расхохотались так беззлобно и весело, что и сам старшина вместе с начальником склада присоединились к ним. Смеясь, старшина похлопал снайпера по плечу и уже дружески, по‑отцовски добавил:

– Да не трусь ты, всё будет нормально у тебя! Только вот язык свой иногда засунь в одно место. Он у тебя как помело! А вот куртку и брюки получше ушей, иначе запутаешься в них.

После этого старший прапорщик, повернувшись ко всем, командным голосом отчеканил:

– Сейчас быстро в столовую на обед! Там для нас по договорённости заранее накрыли стол. Экипажи боевых машин пехоты давно пообедали, пока вы где‑то шлялись. А ты, – сказал он водителю, – давай в парк на заправку. Обед тебе вот этот, наш герой, в машину доставит, – указывая на Саликова, – добавил старшина.

После обеда загруженный продуктами и имуществом «Урал», заправившись топливом, с опозданием на час подъехал к КПП полка, где его уже ждали боевые машины пехоты с лейтенантом Пластовцом. Снайпер Саликов выполнил указание старшины доставить водителю обед, кроме того, захватил ещё несколько буханок свежеиспечённого хлеба. Передавая водителю котелок каши и хлеб, он хвастался:

– На, потрогай, тепленький ещё. Там поваром в столовой мой земляк работает, так он меня хорошо знает и обязан мне ещё с гражданки!

Почувствовав аромат свежеиспечённого хлеба, бойцы, несмотря на то, что вроде бы плотно пообедали, уставились в сторону снайпера. Саликов, чуть склонив голову, исподлобья посмотрел на них и, показывая на свой вещмешок, величаво, с гонором проинформировал:

– Пацаны! Я и для вас постарался! У меня везде в тылу полка земляки есть!

– Ого! Молодец! Но больше не хвастайся, болтун! Вам всем тут лишь бы хиханьки да хаханьки разводить! – прикрикнул старшина, усаживаясь в кабину «Урала».

Наконец все бойцы уселись на боевые машины пехоты. Колонна в составе двух БМП‑2 с грузовым автомобилем выехала из полка.

 

Глава четвертая

В городе и окрестностях Кабула

 

Жемчужина пригорода столицы Афганистана. По самой изысканной улице Кабула. В горном районе города. На блокпосту «Байкал». Въезд в Махипарское ущелье. Слёзы гор.

За воротами контрольно‑пропускного пункта полка перед глазами экипажей боевых машин открылся поселок Даралуман. Это населённый пункт на юго‑западной окраине Кабула, где было место дислокации полка. Вокруг по всей равнине рассыпались сады, поля, между которыми прятались плоские крыши домов. Среди деревьев воздвигались высокие глиняные стены. На некоторых из них красовались зубчатые башни.

Этот пригород был настоящей жемчужиной и запланированным городом, построенным в 1920‑х годах при короле (Эмире) Аманулы‑Хане, который стремился превратить Дарамулан в новую современную столицу. С вступлением на престол в феврале 1919 г. Аманулы‑Хана была провозглашена независимость Афганистана, которую первым признал её северный сосед. В свою очередь, Афганистан стал первой страной, признавшей молодую Советскую республику. Между ними установились дружеские отношения, а с 28 февраля 1921 года был стратифицирован советско‑афганский договор.

Солнце было уже в зените. Своими беспощадными лучами оно жгло тело лейтенанта Пластовца и бойцов, сидящих на броне. Из кабины «Урала» были видны голова и запылённые усы старшины. Впереди, на хорошо просматриваемой со всех сторон возвышенности, показался дворец Дар уль‑Аман, где разместилось афганское Министерство обороны, Главный советский военный союзник со своим аппаратом, а также бюро переводов, в котором работали выпускники Московского военного института иностранных языков.

По соседству, на высоком холме, возвышаясь над окрестностями поселка Даралумана, показался дворец Тадж‑Бек, где разместился Штаб 40‑й Армии и Главное политическое управление афганской армии.