Луна в Близнецах

Одина впихнули в душную каюту, полную людей. Юноша понял, что его селение на пути врага не первое и не единственное. Постепенно привыкая к темноте, молодой волхв разглядывал присутствующих. Неожиданно дверь каюты открылась, и в свете факела юноше удалось рассмотреть нескольких собратьев‑селян. Один стал медленно продвигаться к своим.

Сколько суток корабль оставался на воде, определить было трудно. Изредка снаружи в дверь каюты забрасывалась закрытая деревянная посудина с питьевой водой. Вода была солоновата, видимо, чужеземцам самим не хватало пресной воды, и для пленных они разбавляли её морской. Не поить пленников было нельзя, товар к месту следовало доставить живым. Наконец долгое плавание подошло к концу.

– Держимся вместе, – обратился Один к селянам, – женщин возьмите в кольцо.

Но всё обернулось иначе. Пленных разбили на три группы. В одной оказались женщины, в другой – молодые и крепкие мужчины, а в третьей все, кто остался жив, но сильно ослаб в дороге. Каждому из вновь прибывших надели цепи на правую руку, связав ими людей между собой. Рядом с юношей стояли трое из родного селения. Каждую из групп охраняли наблюдатели. «Солнце в зените», – думал волхв, отчаянно соображая, что может предпринять. «Дождаться сумерек», – Один посмотрел в небо и, закрыв глаза, обратился в молитве к Ладе‑Богородице. Пленников гнали по булыжной пыльной дороге около двух с половиной часов. Наконец их взору открылась широкая вымощенная булыжником площадь, до отказа заполненная такими же пленными. Были здесь разные люди. Особо поразили волхва те, что с чёрными лицами, таких лиц он отродясь не видывал. Зубы, белки и ладони их были белыми, а кожа иссиня‑чёрного цвета, среди них юноша не увидел ни одной женщины. Чернокожие мужчины тоже были прикованы друг к другу цепями. «Да ведь это и есть тот рынок… Рабов», – догадался юноша. Славяне никогда не торговали людьми. Про такие места ему когда‑то рассказывал Лесьяр. «Чудно», – дивился рассказу молодой волхв, но представить такого себе не мог. Все три группы отправились в разные стороны. По солнцу Один определил, что их направление – восток. Мужчин заперли в небольшом загоне высотою стен около полутора метров. Выбирая товар, покупатель мог видеть только лица и плечи находящихся за изгородью. Ещё издали волхв заметил идущего по направлению к их изгороди мужчину. Тот был небольшого роста, в плоской овальной шапочке и светлом просторном балахоне. Возраст идущего не определялся. Подойдя ближе, мужчина с интересом рассматривал угрюмые пыльные лица пленников. Остановившись против Одина, покупатель подал знак торговцам. Юношу вывели наружу. Внимательно осмотрев то, что скрывала изгородь, подошедший удовлетворённо кивнул. Махнув кому‑то рукой, он подал торговцу блестящий золой сосуд. Парень отметил про себя, что амфора была чересчур тяжёлой. Торговец открыл крышку, понюхал содержимое, и юноша почувствовал еле уловимый тонкий аромат. Волхв знал этот запах. Так благоухала редкая в его лесах трава, и найти её в родных местах считалось большой удачей. Лесьяр приносил такую только раз, но Один хорошо запомнил этот запах. Покупатель проворно забрался на высокое животное с длинными ногами, а торговец, прикрепив к ремню своей повозки цепь, которая сковывала руку юноши, подмигнул седоку. Странное животное медленно двинулось в сторону выхода. За оградой рынка покупателя ждали ещё двое. Один из них подал Одину сосуд с водой. Вода оказалась чистой и прохладной, не подсоленной. Волхв предусмотрительно оставил половину, предвидя дальнюю дорогу. Указав юноше его место, мужчины взобрались каждый на свою «лошадь». Пленнику предложили они небольшую клетку, сделанную из металлических толстых прутьев, в основании которой крепились четыре больших колеса. Клетку привязали к одному из вьючных животных, и вся процессия медленно тронулась с места.

Прибыли путники под утро, солнце ещё не взошло. Медленно въехали они в эту странную обитель, миновав невысокие мраморные ворота. Окружённое мрамором пространство словно пряталось от любопытных глаз, скрываясь в густых предрассветных сумерках. Один из присутствующих наполнил свой сосуд сладкой вязкой жидкостью, подал пленнику. «Они не станут меня отравлять, иначе зачем отдали за свой товар столько ценного зелья», – подумал юноша, сделав пару глотков. И в одночасье всё с ним произошедшее: корабль, заточение, торг, весь долгий путь, странные «лошади» – всё вдруг исчезло из его памяти, будто кто‑то осторожно вытер влажной ветошкой охотничий острый нож.

Открыв глаза, юноша обнаружил себя на широкой низкой кровати, застеленной мягкой тканью. Он с удивлением отметил отсутствие на ногах обуви, а на руках цепей. Рядом стоял наполненный доверху холодной пресной водой сосуд, из которого он пил вчера. Вода оказалась удивительно вкусной, как дома. В теле не чувствовалось вчерашней усталости, каждой клеточкой юноша ощущал прежнюю бодрость и силу. Один подошёл к открытому окну. С интересом рассматривал молодой волхв неширокие дорожки, покрытые мелкими белыми камешками, обрамлённые с обеих сторон седой бархатистой травой, высотой примерно на четыре пальца ладони, постриженной травинка к травинке. Этот покров простирался на значительную площадь. На доступной взору территории, юноша насчитал восемь небольших домиков, выстроенных из незнакомого материала. Материал этот даже отдалённо не напоминал дерево. Чуть поодаль сверкало на солнце небольшое озеро, гладкое, как зеркало. Деревья казались здесь другими – не лесными, словно нарисованными. Справа можно было заметить кусочек мраморной изгороди, заросшей с внутренней стороны блестящим тёмно‑зелёным кустарником.

То была странная обитель. Жили в ней восемь мужчин, очень похожих на вчерашнего покупателя, но его не было среди них. Один ни разу не слышал, чтобы они разговаривали между собой, не видел, как они едят, не заметил, чтобы кто‑то из них стриг траву и кусты. «Кто же ухаживает за такой обширной территорией?» Каждый раз, просыпаясь, он находил возле кровати питьё и свежую еду. Три раза волхв пытался бежать, ворота не запирались на ночь, никто здесь никого не держал. Но по странной случайности, ему совершенно непонятной, возвращался он к тем же воротам. Юноше казалось, он преодолевал огромные расстояния, менялся пейзаж, солнце вставало и заходило, но каждый раз всё заканчивалось одним и тем же. Перед его взором неизменно возникала всё та же мраморная изгородь и незапертые ворота.

Обитателей сего места Один всё же научился различать – по походке и ещё по тому, что один из них казался старше, чем остальные, и носил седую бороду длиннее, чем у остальных. Про себя волхв обозвал его «Белая борода». Странным казалось ещё и то, что в этих краях не было никакой живности. Живописные долины, серебряные озёра, дышащие жизнью леса – всё было пустым. Один не встретил в этих лесах ни одной птицы, рыбы или зверя. Не понимал юноша, кому всё это принадлежит и какой во всём этом смысл. Юноша начал делать засечки на стене, чтобы отслеживать время: восход и закат солнца равнялся одному дню. Опасаясь забыть свой родной язык, каждый день он принимался разговаривать сам с собой, вспоминать славянские сказания, петь песни. Когда сил и терпения совсем не осталось, а главное, не осталось надежды, парень опустился на траву возле своего домика, такого же как и остальные восемь, и закрыл глаза. Солнце вставало и заходило, юноша оставался неподвижным. Сколько дней прошло в этом молчании, он не считал. Почувствовав лёгкое прикосновение, молодой волхв открыл глаза. У его изголовья, скрестив ноги, сидел Белая борода.

– Пойдём со мной.