Люди удачи

Автор: Надифа Мохамед

Дата написания: 2021

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 13.04.2023

Аннотация

1952 год. Кардифф, район Тайгер‑Бэй, пристанище сомалийских и вест‑индских моряков, мальтийских дельцов и еврейских семей. Эти люди, само существование которых в чужой стране целиком зависит от удачи, оберегают ее, стараются приманить, холят и лелеют и вместе с тем в глубине души прекрасно понимают, что без своей удачи они бессильны.

Махмут Маттан – муж, отец, мелкий аферист и рисковый малый. Он приятный собеседник, харизматичный мошенник и удачливый игрок. Он кто угодно, но только не убийца. Когда ночью жестоко убивают хозяйку местного магазина, Махмуд сразу же попадает под подозрение. Он не сильно беспокоится, ведь на своем веку повидал вещи и похуже, тем более теперь он находится в стране, где существует понятие закона и правосудия. Лишь когда с приближением даты суда его шансы на возвращение домой начинают таять, он понимает, что правды может быть недостаточно для спасения.

Надифа Мохамед

Люди удачи

Посвящается М.Х.М. и Л.В.

Nadifa Mohamed

THE FORTUNE MEN

Дизайн обложки © Bert Hardy/Hulton Archive/Getty Images

Перевод с английского Ульяны Сапциной

Люди удачи - Надифа Мохамед

Наф йахай ород оо, арлиги кабо оо, халкии аад ку огэйд, ка соо ээг.

О, душа, спеши на свою родину, ищи ее там, где познала ее.

Ахмед Исмаил Хуссейн, «Худэйди», написано в заключении под стражей во Французском береге Сомали, 1964 г.

Помнишь, нос судна отсвечивал

зеленым в тропическом мраке,

сороковых переменчивость,

штормов свирепых атаки.

Запах яванских специй,

крики фрегатов и луны,

грохот якорной цепи

в хрустальных водах лагуны.

Молитв по тебе не читают,

проститься не ходят друзья,

кто знает, о чем плачут чайки,

наверно, лишь дурень, как я.

Гарри «Товарищ по кораблю» Кук, отрывок из «Последнего трампового судна»

1. Коу[1]

Тайгер‑Бэй, февраль 1952 г.

– Король мертв. Да здравствует королева, – голос диктора доносится сквозь треск помех в радиоприемнике, лавирует между взбудораженными посетителями молочного бара Берлина так же гибко, как завитки тумана – между тоскливыми уличными фонарями, тусклый свет которых едва достигает булыжной мостовой.

Голоса утихают, звенит посуда с молочными коктейлями, колой и ирландским кофе, которой посетители чокаются друг с другом, ножки стульев скребут по черно‑белым плиткам пола.

Берлин колотит ложкой по барной стойке, рявкая голосом укротителя львов:

– Поднимем бокалы, леди и джентльмены, – спровадим нашего старого короля в рундук Дейви Джонса.

– Там, в пучине, он встретит немало наших, – отзывается старик Исмаил, – так что пусть лучше в пути пишет извинения.

– Д‑д‑да он н‑н‑небось на с‑с‑смертном одре т‑т‑только их и п‑п‑писал, – гогочет какой‑то завсегдатай.

Сквозь рок‑н‑ролл и шипение кофеварки эспрессо Берлин слышит, как кто‑то зовет его по имени.

– Маха тири? – откликается он, пока Махмуд Маттан проталкивается через толпу у стойки.

– Говорю, кофе мне еще налей.

Берлин ловит за талию свою жену‑тринидадку и подталкивает в сторону Махмуда:

[1] Здесь и далее нумерация глав приводится на языке сомали. (Прим. пер.)