Майами в Туркестане

Липич не козлом – крысой оказался. С утра шептали: видели ночью, он втихушку принуждал чмыря подносить форму своих же сослуживцев и бессовестно протряхивал…

Первое утро началось громогласным «рота, подъём», но не нашлось человека, желавшего гнать нас на зарядку. Приписка неясна до сих пор, тратить энергию было влом. Младшего сержанта вынуждали заняться молодняком, он отнекивался, но… Показал мудрости заправки кровати и наведения кантика по краю, правила намотки портянок, чтобы мозоли не дулись в неподходящих местах. Чьему‑то «а можно?» подрезал: «Можно Машку за ляжку!» Озвучил список, что должна содержать прикроватная тумба, и что нам светит в случае невыполнения этих мелочей…

До завтрака вошкались в казарме, после так называемого «приёма пищи» немногие ду́хи со мною в числе получили задание вымести проезжую часть, газон и тротуар возле бригадной столовой. Молодняк надо было на какое‑то время занять, и нескольких непридельных солдатиков отправили чистить и без того неплохо блестевшее.

Мели мы добросовестно – от чипка до обеда! Знаток шутил, что «чипок» расшифровывается как Чрезвычайная Помощь Оголодавшим Курсантам. Пусть так, ибо чаще это кулинарный павильон при войсковой части, торгующий насущным. В чипке разменял на табак червонец, сунутый в дорогу отцом и сэкономленный из‑за хвори. За прошлую неделю все поиздержались, а без перекуров службы нет.

Солдат курит, служба идёт! Спит – она тоже не стоит! Стоит лишь задача пузико набить и сигареткой закусить! Как стебал мой отец, медалист и обладатель высочайшего звания «Победитель социалистического соревнования»: «Душа болит о производстве, а ноги тянутся в чипок!»

В середине дня вызвали новичков: меня, Си́мушкина Андрея и Кашина Валеру. Объявили: к дальнейшему прохождению службы нас переводят в ремонтный взвод семнадцатой роты. С трудом верится, что можно привыкнуть неизвестно к чему и за короткое время пожалеть, что той неизведанной известности тебя бесцеремонно лишают.

Четвёртого горьковчанина команды 40А Олега Малова к тому моменту успели угнать в глухомань полигона осваивать «стратосферу», но буквально с дороги призывник загремел в госпиталь. Организм не осилил акклиматизацию, и самый тяжёлый карантинный месяц Олегу посчастливилось проваляться на госпитальной койке…

Приблизительно так четверо нижегородцев затесались в учебный стан ремонтников радиостанций малой и средней мощности, о чём вряд ли в последующем жалели.

Началась наша обязательная воинская повинность

в 4‑м взводе 17‑й роты войсковой части № 52922.

151 УБрС, Дальний лагерь, город Самарканд.

Краснознамённый Туркестанский Военный Округ.

 

Часть I – Учебка

 

Кто не был – тот будет, кто был – не забудет…

 

Оформление

 

Учебка в армии – это ремесленное училище в жизни гражданской. Первый шаг в суровую реальность службы… В советской армии это период в полугодие длительности, отведённый обучению основам ратного ремесла и слаживанию дисциплин: строевая, физическая, боевая, политическая подготовка, теория уставов, практика применения. Освоив военную специальность до третьего, как правило, разряда классности, солдат направляется служить Родине на определённом боевом посту. Отправка специалиста после учебки в войска называется «деревянный дембель».

Войска набирают рекрутов в соответствующие учебки, по окончании учебки войск связи курсант мог попасть куда угодно. Связист востребован повсюду – как оператор телефонного коммутатора стройбата, так стационарного Узла Связи или комплексов радиолокации РВСН, насквозь прощупывающих недра, атмо… и гидросферу Земли.

Связь – основа управления войсками!

Самаркандская бригада связи насчитывала состав из семнадцати рот, включая приписанные к полигону. Школа прапорщиков, три батальона учебных подразделений и роты постоянного состава. Одномоментно обучала военному делу один призыв, на первичном уровне организуемый сержантами, остававшимися с предыдущих наборов призывников. Служба позиционировалась Уставом ВС, не отличаясь броскими вкраплениями дедовщины. Межличностные отношения обуславливала социальная справедливость; привилегированность и панибратство сведены к минимуму. Наряды в порядке очереди, наказания и поощрения по мере выявления способностей. Эгоисты или витавшие в облаках организмы приземлялись мгновенно.

По окончании учебного курса изрядно проявившим себя солдатам жаловали звание младшего сержанта.

Сержантский состав учебки это опора руководства в нормах применения устава. На этот уровень отбирались курсанты, показавшие таланты в ходе учебного процесса. В расчёт бралась боевая и политическая подготовка, но первично спортивные показатели и лидерские качества. Личностное рвение к управлению военным коллективом новобранцев я смог бы открыть у одного‑двух сержантов, в основе же непримиримыми властителями низов назначали просто крепких и достаточно головастых парней.

Семнадцатая рота занимала верхний этаж казармы. Внутреннее пространство вместительно, койками стеснено не как в предыдущей, и потолки высокие. Обстановка согласно табелю: на входе тумбочка дневального, справа Красный уголок, зарешеченная арматурой оружейка, туалетный блок из латрины в шесть бойниц и дюжина рукомойников. Слева бытовка, ещё пара комнат, включая кабинет командира роты, далее обширный зал. Наш кубрик в углу: полтора десятка двуярусок, табуреты и шкафчики. Естественное освещение, фрамуги на проветривание.

На момент нашего прибытия семнадцатая рота была личным составом не укомплектована, но аура общежития с закоренелой вонью мужским потом, поколениями пацанов просто втёртым в интерьер помещения, непривычно свербела в носу. Хотя на ощущения простора этот смрад почти не влиял. Без мелочей, ничто не настораживало…

По прибытии, новичков втиснули в шеренгу построения. Проведя поверку соответствия, прибывших загнали в бытовку, имевшую четыре прикрученных к стене стола наподобие гладильных досок. Табуреты, зеркала, розетки, утюги – ничего лишнего… Инаково привирая, отгладился на скорую руку, подшился, покрасовался перед зеркалами – всё, вали наружу, не мешай рожи корчить другим…

Настал час лепить из массы юнцов воинское формирование. К присяге четвёртый взвод выглядел следующе: «замок» сержант Пиваваренок, «комод» младший сержант Бояркин – первые мои командиры. Арис воеводил взвод и первое отделение, Артур второе. По звеньям нас раскинула география: европейцы и кавказцы в первом, дальневосточники, сибиряки и азиаты во втором. Деление по факту существовало, но большей частью всё делалось сообща – вот и сейчас под надзор сержантов пополнение обозначалось шевронами, погонами, петлицами, кокардами и… простите за городское аканье – «мандавошками»…