Мертвятник 2.0
– Неа, – подтвердил Леха. – Я был однажды у той, что в Прима Сегментум. Там пара милиционеров с кибер‑псами для виду. Все сканеры на автоматике, да и они непонятно зачем. Кто в Нижний пешком пойдет? Транспортные туннели ж есть.
– То‑то и оно, – Аки сложил руки на широкой груди. – Представь себе, в обратном направлении все с точностью до…
– Понял я, понял, – Леха сокрушенно покачал головой. – А я ведь действительно никогда не думал об этом, этой… разнице между нами. И все же – зачем столько охраны?
– Значит не понял, – Аки презрительно фыркнул.
– Не вини его, – вступился Дима. – Он иначе мыслит, потому что живет иначе. Ему это непросто осознать, – он перевел взгляд с Акихиро на насупившегося Леху. – Ты верно заметил, что из Верхнего никто в Нижний не стремиться попасть. А как думаешь, многим ли отсюда хочется выбраться?
– Да это ясно! – резко ответил Леха. – Я может, как ты сказал, мыслю иначе. Но я не тормоз! Так охрана то к чему, блин? Не будете ж вы штурмом брать Конверсионные станции…
Он осекся. В молчании смотрел на друзей и не мог поверить в то, что до него пытаются донести. Его разум просто отказывался принять такую возможность.
– Знаешь, в чем парадокс Клоаки? – Акихиро с прищуром посмотрел на своего друга из Верхнего города. – У нас меньше прав, но мы свободнее. Нас сильнее прижимают, но контролировать нас все равно сложнее. И особенно это касается СМИ. Само собой, тотальная цензура Корпораций, как и наверху, как и везде. Но тут каждый месяц закрывают одну‑две коротковолновые станции. И сажают периодически за публикации в Сети. Готов спорить, вы о таком и не слышали.
– Удивлен? – Ким посмотрел на Леху. Он ощущал подавленность друга и ему было искренне жаль его.
– Ага, – рассеяно ответил тот. – Но мы ведь не первый год знакомы, я часто к вам приезжаю. А и мысли не было. Об этом. Вообще – об этом.
– Так вот кое‑что к нам все же просачивается. Что каналы Верхнего никогда не пропустят, – продолжил Аки. – Пять лет назад в Полисе 7 едва не началась гражданская война, Леш. Некая группировка из Нижнего взяла под контроль Конверсионные станции, у них их три, и стала пропускать всех желающих. Само собой, желающие нашлись только в одном направлении. За два часа через захваченные станции прошло больше ста тысяч человек, не являющихся гражданами Верхнего города. Корпорация Спектра, владеющая всеми восточными Полисами, мобилизовала Службу Безопасности и через восемь часов Конверсионные станции вернули под контроль властей.
– Восемь часов? – присвистнул Леха. – Это невозможно. Солдаты из СБ с военными имплантами, подготовленные убийцы, заряженные стимуляторами, которые официально запрещены. Против тощих работяг с фабрик? Это бред.
– Ты плохо представляешь себе, кто на самом деле составляет населения Нижних городов, – не согласилась Иса. Она с семьей переехала в Полис 13 с севера пятнадцать лет назад. – Но ты прав, они сопротивлялись слишком долго.
– Больше никакой информации, – резюмировал Акихиро. – Но там точно были не «тощие работяги с фабрик». По крайней мере, не только они. Скорее всего, отставники из СБ. Ты, кстати, знаешь, что это в милицию набирают только патров?
– Разумеется, – кивнул Леха. – В СБ Корпорации предпочитают брать граждан Нижних городов. Или вообще сирот из Пустошей. Им после службы дают гражданство и льготы. По‑моему, идеальный симбиоз. Корпорации получают преданных солдат, которые чувствуют себя обязанными, а те взамен становятся частью элиты.
– Уверен, именно так Корпорации и думают, – Дима горько усмехнулся. – А ты ведь любишь историю, да? Почитай на досуге в Сети о том, кто такой Арминиус. Сам сказал, что не тормоз, так что должен понять.
– Да и пора прекращать этот разговор, – Ким кашлянул в кулак. – Мы почти наверху.
Руна достигла крайней правой точки голографической шкалы и ее цвет сменился с красного на зеленый. Послышалось тихое шипение и створки лифта разошлись, стальная коробка тут же наполнилась цинково‑желтой волной ослепительного света. Щурясь, друзья вышли в просторный холл Конверсионной станции Верхнего города.
Холл был стерильно пуст, только у выхода стояли два милиционера в черных плащах с желтыми рунами на лацканах, обозначавших звания. Чуть поодаль ребята увидели двух кибер‑псов – один дремал у панорамного окна с функционалом расширенной реальности, другой степенно прогуливался вдоль стены, водя из стороны в сторону биомеханическими вибриссами.
– Рады приветствовать вас в Верхнем городе, вард Дмитрий, – милиционер широко улыбнулся Гору, когда тот приложил запястье к такт‑сканеру. – Желаем приятного дня!
– Благодарю, – пробормотал Дима, натягивая дежурную улыбку. Вард. Это уважительное обращение, бытовавшее среди граждан Верхнего, отчего‑то вызывало у него инстинктивное отвращение. Та самая классовая ненависть, упомянутая Лехой? Да ну…
– Рады приветствовать вас в Верхнем городе, варда Исибэйл, – девушка в отличие от Гора даже не попыталась ответить милиционеру взаимно‑лицемерной любезностью. Она молча пошла мимо, не удостоив стража порядка и взглядом. Ким что‑то прошипел ему в ответ, вполне возможно – проклятие. Акихиро сдержано кивнул. Леха же, все еще пребывавший в некотором шоке, рассеянно «агакнул». Но когда они вышли на улицу, весь негатив как рукой сняло.
О Верхнем городе можно было говорить что угодно – хорошее, плохое, жуткое, отвратительное. Но ему нельзя было отказать в одном. В красоте. В математическом великолепии, какое природа так и не сумела создать за эоны нескончаемой эволюции. В безупречном пафосе, какой мог измыслить лишь человеческий разум, а воплотить – лишь человеческие руки.
Перед ними до самого горизонта раскинулась паутина монорельса и многоуровневых трасс для ап‑каров, границы которых были обозначены гравитационными маяками, отливавшими на солнце всеми цветами радуги. Меж наземных дорог тут и там клубились островки бушующей зелени, где по берегам невыносимо‑синих водоемов высились угловатые колоссы из перламутрово‑серого индестракта с гротескными барельефами цвета золота и полированной стали. Дома, представлявшие собой наслоения всевозможных геометрических форм, уходили в прозрачно‑голубое небо, очищенное от смога и облаков терраформинговыми комплексами[1], что стояли на границе Полиса.
Солнечный свет, проходивший через искусственные озоновые поля, заливал широкие проспекты, радиальные развязки и невозможной величины площади мягким и теплым сиянием. Отражаясь от навигационных пилонов из пэса, он обретал розоватый оттенок, который придавал синтетической траве и деревьям сюрреалистичный облик.
Голографические экраны размером с целые здания, стоявшие на земле и плавно курсирующие высоко в небе, вещали тысячами голосов, предлагая все – от котика‑синта модной версии до вечной жизни. И здесь это было метафорой лишь отчасти, ведь средняя продолжительность жизни гражданина Верхнего города составляла почти 250 лет.
[1] Терраформинговые комплексы – станции, модулирующие климатические условия, изначально разрабатывались для защиты от песчаных и электромагнитных бурь, приходящих из Пустошей. Погодные условия программируемы и ежемесячно определяются всеобщим голосованием граждан Верхнего города. Название происходит от сращения основ «tera» и «forma», что в переводе с транслекта означает «земля» и «вид» (соответствует классическим американским «terra» и «form»).
