Метка Зверя

Я заплакал. Этот человек вызывал панический страх и ужас. Он мог побить мамочку, причинить ей боль.

Наверное, я был залюбленным ребенком, очень нежным и ласковым. Но все это осталось в детстве, потому что в тот день Саша вернулся из магазина в пустой дом. Меня и мать с проломленным черепом, истекающую кровью, этот подонок уволок по тропинке, что вела к проезжей части. Чтобы я не вырывался и не кричал, создавая лишний шум, он ударил меня камнем по голове. Завернул нас с мамой в одеяло, оттащил к дороге и сбросил в кювет. А в полиции сообщил, будто видел, как нас сбила машина – черный внедорожник – и скрылась с места. Эти подробности мне рассказали позже, когда повзрослел.

Шрам на голове практически был не виден, зарос волосами, а вот дыра в сердце не затянулась до сих пор.

Тот день перевернул всю мою жизнь с ног на голову и вместо лакомой конфеты преподнес такое дерьмо, что даже сейчас, спустя столько времени, я был не в состоянии осознать и принять выходку родного отца, который за бутылку водки убил бывшую жену и покалечил собственного ребенка. Этот поступок стал отрезвляющим пинком. Детство закончилось.

Следствие быстро вывело пьяного негодяя на чистую воду. Я почти месяц провел в больнице, на грани жизни и смерти. А Саша… Уже будучи взрослым и состоятельным человеком, имея связи и имя, я не один раз пытался найти родного брата. Но все попытки закончились ничем. В тот день, когда провожал горящими глазами за калитку, предвкушая скорую встречу, я видел брата последний раз. И иногда, вот как сейчас, перед глазами всплывала его улыбка. Как он машет мне рукой и кричит: «Скоро вернусь…»

Сашу усыновили почти сразу, я еще находился в больнице. А после, как пошел на поправку, меня определили в детский дом. Родственников у нас было мало, и среди них не нашлось желающих взять меня. Баба Света, соседка, приходила очень часто, приносила домашние пирожки, одежду, игрушки. Ходила по инстанциям, выпрашивая надо мной опеку. Но вскоре она умерла, и я остался совершенно один. Семилетний мальчик, который до мельчайших подробностей помнил день, когда потерял близких людей, и забыл о следующих двадцати пяти годах жизни.

 

1 глава. Алекс

 

Вложив руки в карманы брюк, я как обычно стоял у окна и любовался на город. В начале рабочего дня заряжался энергией, наблюдая за безумным ритмом, которым жила Москва. Это давно стало своеобразным утренним ритуалом. Кондиционеры починили несколько дней назад, и я больше не горел желанием снять с себя плотный пиджак. А вот галстук теперь висел дома в шкафу. Он словно стал еще одной неприятной ассоциацией с тем далеким днем из детства. Иногда эти воспоминания доставляли много неудобств и причиняли боль.

Зазвонил телефон. Я подошел к столу и нажал зеленую кнопку.

– Алексей Сергеевич? – раздался мелодичный голос из динамика.

– Да, Марина. – Я заинтересованно смотрел на аппарат.

– Звонил ваш партнер из Санкт‑Петербурга…

– Марьян? – удивился я.

Давно он не объявлялся, исчезнув с радаров. Я уж было хотел послать к Марьяну юристов, чтобы ткнули его лицом в суммы с нулями – глядишь, и вспомнил бы об обязательствах.

– Да, Марьян Давидович, – пролепетала Марина. – Он просил о встрече. Что ему ответить?

– Хм‑м… – Я задумался.

Вот так поворот. Неужели образумился или совесть проснулась? Но как бы там ни было, Марьян вовремя появился, точно нюх у него на неприятности. Мои ребятки ему их быстро могли устроить, если бы не вышел на связь.

– На шесть вечера столик закажи в «Облаке». Марьяну сообщи, что там поужинаем и поговорим. И Аркадию Валентиновичу позвони, расскажи эту новость.

Присутствие юриста, моей правой руки, также лишним не будет.

– Хорошо. – Марина отключилась.

Я сел в кресло, потирая руки и улыбаясь тому, как все удачно складывается. Добыча сама шла в расставленные сети.

Имея миллионы на счетах, я не разбрасывался деньгами направо и налево. Правда, ежемесячно перечислял автоплатежом круглую сумму в детдом, где вырос и жил до совершеннолетия. Но только я не считал это бесполезными тратами, потому что не понаслышке знал, как туго в таких заведениях с деньгами. От государства детям доставались подачки, а про ремонт и прочие составляющие обычной человеческой жизни и вовсе лучше было не говорить.

Часто представлял, как бы сложилась жизнь, если какая‑нибудь семья усыновила бы меня. Но желающих, слава Богу, не нашлось. Виной тому стала травма головы от удара, что нанес мне отец. Никто не захотел брать дефективного, проблемного мальчика с головными болями и расстройством сна. Хотя как таковых отклонений у меня не было. По большей части я просто притворялся, намеренно не желая идти ни в какую семью, часто симулировал. В моем маленьком сердце слишком долгое время жили боль и обида на весь мир за то, что в одночасье я остался совершенно один. Называть чужую женщиной мамой казалось дикостью и предательством.

В детдоме я всех чурался, никого не подпускал, был себе на уме и никогда не давал себя в обиду. Так за мной закрепилась кличка Звереныш. Пришлось много всего терпеть – и унижения, и побои… Вспоминать скучно и грустно. Все это закалило и сделало из меня того, кем я сейчас и был. Я не сломался – наоборот, иной раз казалось, был выкован из стали. Каждый прошедший день больше походил на захватывающий квест, ведущий к вершине. Я ее достиг.

Бывали времена, когда от голода трясло и я работал сутками напролет за кусок хлеба. Жизнь так прогибала, что сейчас, оглядываясь назад, недоумевал, откуда было столько сил у мальчика, которого ломали, били, ковыряли и смешивали с грязью? Будто кто‑то сверху дал установку, и я шел напролом, наплевав на все, словно бык, увидевший перед собой красную тряпку. Бежал, раскидывая всех в стороны, на самый верх, к заветной цели.

Маленький Звереныш повзрослел и превратился в Зверя. Хладнокровного, решительного и бесстрашного. Ничего, кроме памяти, не осталось во мне от Алёши, который обожал маму, помнил, как она целовала и обнимала, гладила по спине и говорила тихим ласковым голосом, что Саша и я – ее главные сокровища.

Эти раны не затягивались. Мысли о том, что в моей жизни, если бы мама осталась в живых, все могло сложиться иначе, доводили до исступления и приносили нескончаемые муки.

Но я научился жить с этой болью. Научился глушить грустные воспоминания. В ход шел экстрим, девочки, – много девочек, – реже алкоголь и чаще путешествия. Последние я любил больше остального. Но деньгами распоряжался с умом. Активно развивал бизнес и пускал значительную часть в оборот. Я знал цену каждой копейки, что заработал сам.

Хорошо освоил компьютерные технологии, понял, что обладаю талантом к программированию, питал большой интерес к технике. Начинал я с продажи мелкой бытовой, затем калымил ремонтом. И постепенно, кирпичик за кирпичиком, построил свою империю, где занимался поставками оборудования, технологическими разработками и продажами бытовой техники. Салонов было несколько. Я привлекал зарубежных партнеров и уверенно держался на плаву.