МилкиУэй. Часть первая. Птичка среднего возраста

– Приве‑е‑е‑ет!!!! Мамацка‑а‑а!!!! Давай играть в херму!!!! – озаряет меня самой радужной на свете улыбкой моя прекрасная дочь.

– Привет, солнышко! Давай, но только недолго, мне нужно ужин готовить.

Ксюня достаёт игрушечный домик с фермером и его животными и объявляет, что хозяину пора кормить питомцев. Я озвучиваю зверушек по очереди, меняя голоса и характеры. Собака у меня получается очень позитивная, бодрая и правильная: хватает косточку и благодарит хозяина. Ослик выходит каким‑то грустным и апатичным, и дочка сразу хочет его пожалеть. Кошка слегка капризная и хитрая, но всё‑таки ласковая. Фермер ведётся на её мурлыканье и отдаёт пушистой подлизе лучшую рыбу. А свинья у нас самая последняя. Она наглая, всё время хрюкает, пукает и пытается съесть ведро. Пока я озвучиваю хавронью, изображая пуки, визги, отрыжку и отчаянное желание что‑то сожрать, дочка покатывается со смеху и просит: «Есё! Есё!» Я плавлюсь от счастья, наблюдая за её весельем. Мы ещё немного прикалываемся. В итоге свинья «съедает» Ксюхин носок, и у неё начинает болеть животик. Я предлагаю срочно вызвать скорую для свинки и полечить непослушную обжорку, а сама собираюсь в царство кастрюль и сковородок. Целую свою зайку. Перед уходом интересуюсь, прогулял ли кто Рокси. Малышка докладывает, что Жека взял псинку с собой до садика и потом ещё во дворе отпускал побегать. Со спокойной душой отправляюсь на кухню.

Включаю музыку в наушниках. Играет одна из моих самых любимых групп – «Пошлая Молли». Обожаю этих ребят! Пусть они и не подходят для такой взрослой тётеньки – львиная доля их фанатов всё же молодёжь, мне плевать – я тащусь от их творчества!

Мою посуду, накрываю стол для ужина. Открываю холодильник. На меня маняще смотрит бутылка вина. Вот сучка! Представляю, какая она прохладная… М‑м‑м‑м… Да, знаю, сегодня понедельник, а я каждый раз обещаю себе не пить в будни, но сдержаться та‑а‑ак трудно… Сегодня у меня был тяжелый день. Я так хочу выпить, что внутренняя борьба демонёнка с ангелом длится недолго и заканчивается победой тёмной силы. «От одной порции ничего страшного не случится», – решаю я.

Тянусь за штопором… Наливаю в бокал напиток цвета солнца и сначала вдыхаю его цветочный аромат – м‑м‑м‑м‑м. Затем делаю глоток, кайфую от слегка терпкого вкуса. Чувствую, как вино оставляет прохладную дорожку в моем горле и как почти сразу же слегка ударяет в голову. Вместе с приятным ощущением опьянения приходит раскаяние. Долбаный замкнутый круг – не могу не выпить, а потом начинаю казнить себя…

Пью вино, испытываю вину, готовлю ужин, танцую под «Клеопатри». Бёдра находят ритм и двигаются сами по себе, пока руки поочерёдно орудуют с кастрюлей и сковородкой. Краем глаза вижу, что зашёл муж. То ли на запах притянуло, то ли за льдом для виски. Ага, за льдом. У нас с ним общая проблема – грёбаная тяга к алкоголю… Уходя к компу, дорогой шлепает меня по булочке. Я в ответ подмигиваю и посылаю воздушный поцелуйчик… Но он его не ловит… Даже не видит.

Когда же мы стали такими?.. Что с нами произошло и кто в этом виноват? Муж? Я? Дети? Время? Обязанности? Или всё это вместе взятое? Но ведь по‑любому у всех так? Или нет? Много вопросов – мало ответов. Понятно лишь одно – все чувства меняются, нет вообще ничего постоянного. Закрепляю эту мысль глотком вина, заканчиваю готовить ужин под песню группы Ангел Vox «Возвращайся». Она как раз о том, как трудно быть вдали от любимого. Очень символично, учитывая мои сегодняшние размышления. Ведь мы с мужем и рядом, и далеко. Физически мы почти всегда вместе, лишь работа разделяет нас на некоторое время. А вот психологически нам трудно. Мы что‑то потеряли, что‑то упустили… Мы очень далеки… И я не представляю, как сократить это расстояние.

Ужин проходит как всегда. Мы садимся в зале, включаем какой‑то фильм про супергероев, болтаем, уплетаем за обе щеки вкуснейшие, хоть и такие простые блюда… Взгляд случайно падает на часы, и я в ужасе осознаю, как пролетает время. Хочется подольше вот так посидеть, и чтобы никуда не надо было торопиться. Но не вариант. И я начинаю подгонять Жеку и Ксюню.

– Сынок, иди сложи рюкзак. Ты точно всю домашку сделал?

– Ну естественно, мам, – закатывает глаза старшенький.

– Ну простите‑извините, что лишний раз у вас поинтересовалась…

Сын смотрит на меня скучающим взглядом – типа: «Ну всё, сейчас будет концерт?» Но я не хочу тратить ни минутки на лекции и нотации и просто треплю его шевелюру. Прошу, чтобы унёс всю посуду и замочил, прибрал свою комнату и почистил зубы. Сама иду с дочей – помочь ей почистить зубки, а потом мы уединяемся в ее комнате и читаем книжку.

У Ксю куча вопросов, а я слегка подтупливаю – сказывается вино и раннее пробуждение. Не могу сосредоточиться и нормально объяснить дочери, как её любимая русалочка Ариэль писала и как ела промокшую еду. Хаотично ищу в мозгу хоть что‑то, чтобы успокоить любопытство малышки, но выходит плохо. В итоге отвечаю, что раз русалки всегда живут в воде, то даже не замечают, как писают, ведь они всё время мокрые. Самое главное, чтобы не последовал вполне логичный вопрос: а как же они тогда какают. Слава богу, об этом Ксюня не спрашивает. С едой попроще. Объясняю, мол, пищеварение у русалок устроено так, что им можно есть только мокрое. Уф‑ф, вроде худо‑бедно справилась. Вижу на её мордашке задумчивое выражение. Кажется, завтра из садика дети вернутся с новыми знаниями о русалках, ну да ладно.

Крепко обнимаю дочку, говорю, что сильно‑сильно её люблю, и желаю спокойной ночи. Кладу под бочок её любимого замурзанного котенка и закрываю дверь.

Как только выхожу в коридор, понимаю, что предстоит разговор с сыном. Сердце начинает ныть, но я говорю себе, что должна быть сильной и не падать духом. В конце концов, все мы знали, что это случится очень скоро, и Жека в том числе.

Аккуратно открываю дверь к нему в комнату. Сын лежит на кровати, вытянув длиннющие ноги. Волосы взъерошены наушниками, голова двигается в такт музыке – наверняка рэп, он его обожает. На экране телефона – ВК.

Сдвигаю с одного уха наушник:

– Всё, закругляйся. Пиши всем своим юным поклонницам, что тебе пора баиньки, и выключай музло. Ставь гаджеты на зарядку и – спать.

– Ну ма‑а‑ам!

– Даже не начинай! Время пол‑одиннадцатого, нам рано вставать, – изрекаю тоном, не терпящим возражений.

Жека ворчит, как старик, вздыхает, но всё же выполняет все распоряжения и, наконец, укладывается. Я понятия не имею, как завести разговор, и просто начинаю:

– Сына, я сегодня звонила бабушке с дедушкой. Деду всё хуже… Скорее всего, это конец. Сейчас его самочувствие будет только ухудшаться, и скоро его не станет… Это очень грустно. Но мы же знаем, какая это болезнь. Думай о том, что ему станет легче, он будет в лучшем мире…

Замолкаю, пытаясь сглотнуть ком в горле, и вижу, как у сына наворачиваются слезы. Он сникает на глазах.

– Вообще не представляю, как буду жить без дедушки… Я так привык, что он у меня есть… – слышу я сдавленный голос.