МилкиУэй. Часть первая. Птичка среднего возраста

О, сварганю‑ка яичницу с сосисками! Включаю музыку в наушнике – играют «Нервы» – «Кофе мой друг», о‑о‑очень символично. Люблю, когда песня – прям в точку. Наслаждаясь музыкой и напитком, жарю яйки и сосисоны. Затем выкладываю всем на разные тарелочки: Ксюхе на розовую, она ест только с неё; Жеке на его любимую – жёлтую; мужу в обычную коричневую – мы с ним не выёбистые в этом плане, не то что наши отпрыски.

Выкладываю яйца в виде глаз, сосиску в виде улыбки. Ксюне рисую кетчупом реснички у желтков и красные губки на сосиске.

М‑м‑м… губки на сосиске – звучит сексуально. Опять эти пошлые мысли. Блин, надо будет обязательно сегодня зажать мужа и отсосать ему. Уверена, ему понравится. Чувствую, что замечталась, и в предвкушении облизываюсь. Так, я отвлеклась.

На тарелке сына к глазам и улыбке добавляю маленькие треугольнички из сыра – острые клыки вампира – и кладу по бокам сосиски, затем рисую два потёка «крови» кетчупом, а из зелени делаю волосы дыбом. Дочкину мордашку дополняют серьги из морковки. Детки обрадуются – получилось супер. На тарелке мужа получается хуже – один «глаз» порвался при перекладывании. Недолго думая, закрываю желток чёрным кругляшом хлеба, а веточки петрушки становятся «повязкой» через всё лицо, которое лежит на тарелке. Получился пират – Миша оценит. Накидываю из зелени «щетину» и вместо сигары выкладываю брусок огурца. Ну всё! Огонь! Мне нравится.

Довольная собой, иду будить деток.

– Жека‑а‑а!!! Пора вставать, завтрак готов, скоро в школу! – нежно треплю его по плечику и целую в щёчку.

– Любимый, вставай.

Михаил не реагирует, зато Рокси тут же поднимается на все четыре лапы, начинает поочерёдно вытягивать передние и задние конечности, кряхтит, как старая колымага, и в конце разминки трясёт ушами – всё, проснулась! Целую мужа в плечо, он мычит, вздыхает, но я знаю, что он скоро поднимется.

Самая проблема – Ксю.

– За‑а‑а‑айка, вставай! – тихонечко мурлычу я.

Подхожу к малышке, кладу голову к ней на подушку, прижимаюсь носом к её носику и аккуратно трусь. Потом целую дочу и глажу головку. Моя кроха начинает хныкать и выпрашивать поспать ещё, но я уверяю, что на кухне ждёт самый крутой завтрак на свете. Любопытство берет верх. Она просится на ручки и обвивает мою шею своими лапками. Подхватываю тёплое тельце. Эта маленькая обезьянка виснет на мне, обхватив ножками мой торс. Я лишь слегка поддерживаю её под попу. Она словно пушинка! Ну, или это моя бицуха такая мощная.

 

Кое‑как семейство собирается за столом. Все довольны моими шедеврами. Мужу нравится его пират. Обычно Михаил молчалив, угрюм и предельно сосредоточен, но сегодня он в том редком, но самом моём любимом настроении – когда может подурачиться вместе со мной. Вот и сейчас он восклицает на всю кухню: «Якорь мне в бухту! Это шо, мне?» Радуясь его реакции, я киваю головой. Он, не менее веселый, начинает расправляться завтраком. Ест и поёт: «Йо‑хо‑хо и бутылка рома!» Подчищает тарелку, встаёт, кланяется мне со словами: «Тысяча чертей, как вкусно! С меня сундук с пиастрами! Простите, мадам, но мне пора удалиться. Меня ждёт мой верный пёс». Вот клоун. Зато мой!

Жека с удовольствием дожевывает вампира, а доча ковыряет свою красотку, потом просит порезать сосиску. Я режу и, чтобы завтрак был съеден до конца, озвучиваю каждый кусочек:

– Я маленький сосисончик, хочу в животик к самой красивой девочке на свете. Я лечу‑у‑у‑у, уи‑и‑и‑и‑и!

Накалываю кругляшок на вилку, и он «летит» прямо в ротик моей восторженной малышки. Она хлопает в ладоши. Женя цокает и закатывает глаза – типа ну что за детский сад! Тогда я насаживаю на вилку другой кругляшок и с еще большим воодушевлением объявляю:

– Посмотрите, какой маленький самолё‑о‑о‑отик летит прямо в ангар!

Вижу легкий ужас в глазах сына. Тот соображает, к чему идет дело, и плотно сжимает губы – типа ни за что не разомкну. Игриво продолжаю, всё ближе подводя «самолёт» к «ангару»:

– Скорее, скорее, открывай ворота, иначе случится авария‑а‑а‑а‑а!

Сын пытается увернуться, но «самолётик» очень настырный и вот‑вот упадёт к нему на рубашку. После недолгого сопротивления Жека сдается и всё‑таки отворяет «ангар». Съедает сосисончик с таким видом, будто ему крысу в рот засунули. Ксюха заливается смехом и радуется, что самолётик не разбился. Пищит, что тоже хочет самолётик. Мы продолжаем игру, а сын быстро подчищает тарелку, всем видом давая понять: он взрослый и самостоятельный молодой человек и больше не участвует в этом «унижении». Муж целует меня в щеку, говорит, что было вкусно, и ведет на прогулку Рокси, которая уже извелась в ожидании.

– Жека, поставь, пожалуйста, посуду в раковину и беги одевайся! Ксю, давай за мной, надо привести твою прекрасную голову в порядок!

Мы начинаем быстренько собираться.

Сегодня у моих девчонок‑школьниц нет репетиции, так что я надеваю джинсы, накидываю куртку на домашнюю футболку, и мы все втроём выходим из дома.

У подъезда наши пути расходятся. Сын топает в школу, согнувшись под тяжестью рюкзака, мы с Ксюней направляемся к машине. Садимся, красим губки, включаем музычку и едем. Через пять минут мы у садика. Я на прощанье обнимаю малышку и передаю своё сокровище в руки воспитателя.

 

Конец ознакомительного фрагмента