Младший брат
Теперь я практически всегда выходил в сеть через икснет. Завел себе подставной почтовый ящик через Партию пиратов – шведскую политическую партию, выступавшую против слежки в интернете. Они клялись, что будут держать наши электронные адреса в тайне от всех, даже от полиции. Выходил я на них строго через икснет, переключаясь по интернет‑соединениям соседних домов и оставаясь неузнанным, хотелось надеяться, на всем пути до самой Швеции. Я больше не пользовался ником w1n5t0n. Если уж даже Бенсон сумел меня вычислить, значит, это под силу кому угодно. Новый ник – M1k3y – я выдумал просто так. Мне стало поступать множество писем от людей, которые читали на форумах или в чатах, что я могу помочь им наладить соединение с икснетом.
А вот по «Харадзюку Фан Мэднесс» я скучал. Компания прекратила поддерживать игру, по их словам, на неопределенное время. Утверждали, что, мол, «по соображениям безопасности» они считают слишком рискованным делом прятать вещи и посылать игроков на поиски. А если кто‑то решит, что в задании речь идет о бомбе? А вдруг кто‑то спрячет бомбу в том же самом месте?
А если я в грозу буду ходить под зонтиком, и в меня ударит молния? Запретить зонтики! Бороться с угрозой молний!
Я продолжал пользоваться ноутбуком, хоть и не без содрогания. Если я совсем перестану его открывать, тот, кто подсадил туда жучка, наверняка заподозрит неладное. А если я буду каждый день выходить в сеть, постепенно сокращая продолжительность сеансов, они решат, что мне это просто надоедает. Читал я чаще всего некрологи по тысячам моих друзей и соседей, нашедших свою смерть на дне Залива.
Правду сказать, я и домашней работе уделял все меньше и меньше внимания. Было много других дел. Каждый день я записывал пятьдесят‑шестьдесят новых дисков с «Параноид‑иксбоксом» и развозил по всему городу, вручая тем, кто был готов записать еще десятков шесть и тоже раздать друзьям.
Я не очень боялся, что меня на этом засекут, потому что на моей стороне была криптография. Криптография, или тайнопись, известна с древнеримских времен. Ее большим любителем был Октавиан Август, он придумывал собственные коды, которыми мы до сих пор зашифровываем самые едкие шутки в электронных письмах.
Криптография – это математика. Чистейшая и тяжеловесная. Не стану объяснять ее вам в подробностях, потому что сам не до конца понимаю. Почитайте лучше в Википедии.
Если вкратце, то некоторые виды математических операций очень легко работают в одну сторону и очень трудно – в обратную. Нет ничего сложного в том, чтобы перемножить два больших простых числа и получить гигантское произведение. И очень, очень трудно взять это произведение и вычислить, из каких простых чисел оно получено.
А значит, если вы придумаете способ шифрования, основанный на умножении простых чисел, то расшифровать его, не зная этих чисел, будет трудно. Невероятно трудно. Даже если все существующие на Земле компьютеры включатся в непрерывную работу, на это уйдет триллион лет.
Процесс тайнописи включает в себя четыре составляющие. Первая – информация, которую надо зашифровать, специалисты называют ее «открытый текст». Вторая – конечный продукт, или «шифровка». Третья – сам шифр, или система шифрования. И главное – ключ, самый секретный компонент, который надо добавить к шифру, чтобы открытый текст стал шифрованным.
В былые времена шифровальщики старались держать в секрете все эти компоненты. У каждой организации, у каждого правительства были собственные шифры и собственные ключи. Во время Второй мировой войны нацисты и их противники – союзные силы – держали в строгом секрете друг от друга свои способы шифрования и уж тем более ключи для расшифровки. Вроде бы они делали все правильно, так ведь?
Конец ознакомительного фрагмента
