МЛС. Милый, любимый, свободный? Антифэнтези

«Зона Б» готовилась к переезду. После того, как было принято решение о переводе лагеря в статут «колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов», всех уголовников «нон грата» распределили по другим МЛС. До этапа оставались считаные дни. И надо же было такому случиться, что именно в этот смутный момент кто‑то решил устроить осужденному сыну прокурора подлянку…

Чувства Алишера обострились, сердце стучало, как набирающий скорость поезд. Он вошел в барак с уголовниками, не ожидая ничего хорошего.

Предчувствия не обманули. Блатные, которые резались в карты в теплом углу, глянули на него искоса и продолжили игру. Остальные замерли и затихли. Казалось, остановилось даже движение воздуха. Конвойный указал Алишеру на свободную шконку и вышел.

– Что‑то прокурорским душком вроде запахло? – как бы нехотя сказал один из воров за игральным столом.

– Показалось, – хмыкнул другой. – Хотя, может и нет. Сейчас проверим. Эй, Валет, ну‑ка поздоровайся с человеком.

Тут же откуда‑то из замершей глубины барака вышел тощий высокий зэк, видимо тот, кого вор назвал «Валетом».

Вразвалочку подойдя к Алишеру, тощий улыбнулся и начал представление.

– Ну, здравствуйте вам, пришелец. Давайте брататься.

Он присел, будто в книксене, оттянув в стороны полы зэковской робы и протянул Алишеру худую руку, но тот даже не шелохнулся, только смотрел молча, ожидая развития событий.

– Ах, не хочешь брататься, вша?! А ну, выворачивай карманы!

Алишер молчал.

– Ну, смотри, сам напросился, – Валет сделал резкое движение и не успел Алишер шевельнуться, как тот выдернул у него из‑за пазухи шелковый платок.

– Ох ты, какая красота! Зазнобе небось приготовил? Вещь! Удачно ты к нам зашел, не пустой, – с этими словами Валет попытался надеть платок себе на голову, но Алишер быстрым движением руки выдернул у него платок и сжал его в кулаке.

Тусклые лампочки под потолком замигали, как от скачка напряжения. Валет и ещё несколько человек готовы были броситься на Алишера, но один из блатных остановил их властным жестом руки.

– Гордый, да? – сказал он, обращаясь к Алишеру. – Это хорошо. С гордыми у нас разговор короткий. Покайся в преступлениях своего папаши против общества, и мы тебя амнистируем. Прямо тут, среди своих. И полетишь на все четыре стороны, хоть в небо, хоть в ад.

Алишер понял, что живым ему отсюда не выйти. И это почему‑то придало ему смелости.

– Сын за отца не отвечает. Ко мне лично у тебя какие претензии? – сказал он спокойно, выделив голосом слово «тебя».

Вокруг происходило какое‑то движение. Мужчины в спортивных костюмах окружили его плотным кольцом, невидимый градус напряжения подскочил до красной отметки. Алишер сжал губы и намотал платок на ладонь правой руки. Вокруг него нарастал злой гул, в котором он вроде как расслышал: «подай нож»… Ему показалось, еще несколько секунд, и всё оборвётся. Непоправимо и навсегда.

И вдруг заговорил третий из сидящих за столом игроков, который до сих пор только молча наблюдал за стихийным судилищем.

– Обождите, – сказал он медленно и поднялся из‑за стола.

Подойдя к Алишеру, он встал напротив него. Лицо в лицо. Алишер напряг память и вспомнил – это был вор в законе Вачикос, он же – осужденный Петросов, один из местных авторитетов. Ему было около сорока, на лицо приятен, а глаза колючие, злые. Лично они не были знакомы.

Вачикос несколько секунд смотрел Алишеру прямо в глаза, потом отвернулся к своим:

 

 

Конец ознакомительного фрагмента