МЛС. Милый, любимый, свободный? Антифэнтези

– Коль, ты понимаешь, в чем дело, я же серьезно хочу. Чтобы семья была, дети может… Чтобы не просто время скоротать, а по‑настоящему чтобы всё…, – Валентин говорил и понимал, что ему не хватает слов, чтобы выразить свои мысли. Но процесс уже пошёл, ему хотелось выговориться. – Я знаю, у тебя бабы доверием не пользуются, но это твое личное дело, я тебя переубеждать не собираюсь. Только мне кажется, что все‑таки есть порядочные женщины, с которыми можно построить нормальные отношения и жить душа в душу. Почему нет? Вот объясни мне, неужели лучше одному быть, такой угрюминой никому не нужной? Не понимаю я тебя, честно…

Валентин и сам не заметил, как разговор перешёл на Колюху. «Ну вот, хотел посоветоваться, а сам к нему в душу лезу», – с досадой подумал он про себя.

Однако Колюха ни огрызаться, ни увиливать от темы не стал. В этот вечер у него было лирическое настроение, и он видимо решил позволить себе некоторую откровенность. Выдохнув к потолку струйку дыма, он заговорил, чуть понизив голос.

– Понимаешь, Валь, натерпелся я в свое время от баб. Ведь и любил, и цветами заваливал, и в окна лазил, и ванны шампанским наливал, и безделушки дарил дорогие… И хоть бы одна этого стоила! Ни одна, чтоб я сдох! Все корыстные, жадные, хитрые, холодные внутри…

– Может ты просто не тех выбирал? – попытался было встрять Валентин, но Колюха его даже не услышал, видимо ему тоже хотелось выговориться в этот вечер.

– А самая бесчеловечная баба досталась мне в жены… Ты знаешь, Валь, я ведь даже и не заметил, как оказался с кольцом. Окрутила за считанные месяцы. А я тогда такой дурак был, как телок сам в загон пошёл… Уж больно она мягко стелила, понимаешь? «Коленька, Коленька», сюськи‑пуськи там всякие… Ну и купился я. Прямо на крыльях домой летал, пылинки сдувал, чуть ли не на посылках у неё был. И не заметил, как уже и квартирка на ней оказалась, и машина новая, и украшения какие‑то немыслимые. А я всё как ханурик в старом костюмчике ходил, всего три рубашки в шкафу висели. Эх, Валька, где были мои глаза!

Колюха кинул потухший бычок в консервную банку, закурил ещё одну сигарету и продолжил.

– Вот ты думаешь, я всегда был таким обшарпанным зэком? Прямо вот уголовником законченным? Таким ворчливым заскорузлым женоненавистником? Да был и я человеком, Валь, нормальным, причем. Чиновничком даже мелким какое‑то время в земельном комитете работал. Причем вкалывал там чуть ли не круглосуточно – то на шубку новую зарабатывал, то на поездку в Сочи ненаглядной жёнушке. А когда меня потихоньку по службе двигать начали, вместе с моими карьерными шагами и запросы у неё начали расти. Я ей – давай, Алёнушка, ребёночка заведем. А она мне – не время, Коленька, надо квартирку сначала побольше нам, а то детишечкам бегать негде. Я ей – давай вместе в отпуск поедем летом, а она мне – ой, у меня аритмия, мне врачи рекомендуют на тёплые моря весной и осенью ездить… Это потом я уже узнал и про то, что она два аборта сделала пока мы вместе жили, и на морях своих не аритимию лечила, а одно место тешила. А тогда наивный был, влюбленный.

Но только рухнуло всё в одночасье. Стал я по командировкам мотаться, денег не хватало вечно, как в бездонную бочку все куда‑то утекали. Ну и прямо как в анекдоте всё получилось, про то, как «уехал муж в командировку»… Только я как раз не уехал. Рейс отменили, а пока сидел и ждал в аэропорту, обстоятельства изменились. Прикинь, Валь, сижу я в зале ожидания и вдруг слышу, как по громкой связи объявляют «Николай Бондарев подойдите к стойке дежурного». Подхожу, а мне там, на стойке этой говорят «звонили из городской администрации, просили разыскать Вас и попросить, чтобы Вы перезвонили руководству». У нас тогда земком к горсовету относился. Перезваниваю, а мне говорят – «Петрович, командировка отменяется, молодец, что не улетел, давай срочно приезжай на работу». Чудаки, как бы я улетел, интересно, с отмененным‑то рейсом!..

Ну вот приехал на работу, совещание у нас там какое‑то важное было с областными партийцами по стройке одной. А когда закончилось – сразу домой помчался. Звонить не стал, подумал, вот Алёнушка моя удивится и обрадуется, командировка то ведь на неделю почти планировалась.

Цветы ей купил, как дурак, а ведь мы к тому времени уже года четыре как вместе прожили. Открыл дверь, вошёл, слышу, в ванне вода льётся, и поёт она вроде как. Ну, думаю, наверное, под душем стоит. Разделся совсем, понимаешь, Валь, всю одежонку свою прямо на пол скинул, взял букет этот дурацкий – как сейчас помню, ромашки это были, крупные такие, целая охапка – и пошел в ванну. Распахиваю дверь, а она там… С мужиком с голым… Прямо под душем спариваются, суки… И я тоже голый, с ромашками этими прямо в дверях стою… Сцена конечно зае… сь получилась, не приведи Господи…

Колюха закурил третью сигарету подряд и надолго замолчал. Николаю страсть как хотелось узнать, что же было дальше, но он боялся прервать молчание. Уж слишком необычной была эта внезапная откровенность. Не водилась за Колюхой привычка сентиментальничать и выудить из него какую‑то личную информацию было просто невозможно.

Молчание затягивалось, и Валентин не выдержал.

– А чё дальше то было, Коль?..

– Дальше, дальше… Думал убью обоих, но сдержался как‑то. Только ударил этого разок… Так что упал он. Ногу вроде сломал, не помню уже точно. Собрал вещи, ушёл, подал на развод. Пил какое‑то время. С начальником мне повезло, Валь, хороший был человек, царство ему небесное. С понимание отнёсся, поддержал, отпуск дал, в санаторий чуть не насильно отправил, комнату в общаге выбил. В общем, выкарабкался я кое‑как, только сердцем огрубел. Она ещё пару раз приходила, назад просилась – даже разговаривать не стал с ней, так опротивела. Все бабы из‑за неё, гадюки, опротивели, понимаешь, Валь?

Ну а потом понеслось. Надо было как‑то обживаться заново. Решил на квартиру заработать, стал взятки брать, когда предлагали. А потом не только брать, но и вымогать. На квартирку то сколотил, только влип в пару историй нехороших с земельными афёрами. А в итоге вообще за мокруху сел. Подставил меня один деляга, да так, что со службы враз попёрли… Пошёл разбираться с ним, да не сдержался, дал по морде. А он возьми да упади головой на бетонный выступ… Вот так, считай из‑за одной бабы дурной вся жизнь под откос пошла…

Колюха почесал затылок и взглянул на Валентина:

– Ну ты чё загрустил то, кореш? Старая это история, лет пятнадцать уже прошло. Быльём всё поросло. Понял я, наконец, что есть и нормальные бабы, Валь, есть они. Не просто сучки, Че‑ло‑ве‑ки… Вот, Андрюха, который со мной на сборке работает, уже три года с одной кружится… И ничё, нормальная баба, душевная, передачки возит, поддерживает его как может. Сына одна воспитывает, мать‑старуху на себе тянет, а теперь и Андрюху вот ещё. На двух работах работает, шитьё какое‑то домой берет, чтобы лишний раз побаловать его и своих…

Знаешь, Валь, он мне тут вчера такое рассказал, что у меня как‑будто перевернулось что в душе. Или может на место встало? Как будто вывих какой‑то вправился. Ходил он на свидание с ней на прошлой неделе. Говорит, как обычно всё, встретились с радостью, обнялись, поцеловались…

Вкусностей она ему всяких на стол повыставляла, гостинцев разных. Только, говорит, смотрю, она всё руки от меня прячет. И так к ней и сяк – прячет. Ну в итоге, конечно, показала ладони ему. Он как глянул – а они все в мозолях, просто, говорит, в нереальных в каких‑то. Стал расспрашивать – она в слёзы. Успокоил, приласкал как мог, выплакалась она и рассказала, что одна знакомая позвала её к каким‑то богатеньким «на теплицу» съездить, к весне землю вскопать и клумбы оформить. Денег за два дня работы пообещали – больше, чем она за месяц зарабатывает.