Надежда как спасение

Чарли по очереди открыл глаза, зевая. Каждый год в одну из ночей небо озаряется светом дарованным такими огоньками, как сегодня. Их тысячи или даже миллионы, и каждый из них несет в себе энергию, которой напитывает всех до единого из жителей Элемента. В такие ночи в прошлом все население выходило из домов, отворяя двери прямо в ночных рубашках их глаза блестели, отражая в себе чудо невероятно красивой поры. Матери подставляли детей павшему дару, поднимая над своими головами. Именно дару, элементалы испытывали благодарность за возможность получать его. Следующий день после, объявлялся днем Эфира, все собирались на площади, кто‑то погружался в ритм музыки, давая волю телу, кто‑то играл на музыкальных инструментах, проводя смычком по натянутым струнам или, порхая пальцами по белым клавишам, создавая мелодию тем, у кого с уст текли слова, соединяемые в приятные слуху песни. Народ объединялся в единое празднество веселое, шумное, энергичное, пока не поняли, что могут получать этот дар оставаясь в постелях, под деревянными крышами. Музыка смолкла.

Маргарита, в чьем сердце живет дух тех предков, смотрела в небо, широко раскинув руки, приглашая к себе в объятия. Чарли остался сидеть в мягкой траве, питаясь огоньками. Кожа девушки, как и его, излучала легкое свечение, от чего казалось словно волосы ее парят в воздухе. Чарли задумался: «…тело Марго принимает энергию, значит в ней есть магия, но по какой‑то причине не проявляется. Происходит накопительный эффект. Как долго будет это продолжаться и опасно ли это?». Девушка кружилась, тянясь к звездам, широко улыбаясь, показывая свои ямочки на щеках. Остановившись, она сделала два глубоких вдоха с закрытыми глазами, задрав голову в высь, а когда повернулась в сторону друга и распахнула веки, Чарли невольно содрогнулся от встреченного безумного взгляда. По его коже прошлась холодная волна, потушив недавнее тепло. На юношу смотрели два не знакомых ему прежде глаза, ему одновременно стало жутко, но помимо этого еще и притягательно, глаза все еще принадлежали его Маргарите, но теперь в них проснулось потаенное глубоко за десятками масок. Во взгляде бушевали пламя и море. Красная и синяя сторона нитями и вкраплениями извивались, сливаясь в середине, расходились и опять переплетались, создавая водоворот, затягивающий смотрящего в пучину одиночества, переросшего в щит из гнева. Стихии встретились.

– Глаза… – голосом, не идущим из горла, указал Чарли.

Уголки бровей Марго двинулись к переносице, она приняла протянутое ей зеркальце, улыбка сошла, уступая место серьезности и недоверию. Глаза поражено расширились, когда отражающая поверхность оказалась перед ней. Пока в небе не исчезли последние огоньки, Маргарита окаменев стояла, ей было не по себе от себя же. И снова ночь вернула права на этот мир, давая только луне и звездам ласково озарять небесное пространство. Путники, ничего не говоря, легли спать, хоть это получилось не сразу, ведь в головах еще гуляло потрясение.

 

Глава 6

 

На следующий день Чарли проснулся от солнечного луча, пробившегося сквозь ветви дуба и светившего теперь прямо в лицо. Когда открыв глаза, юноша не увидел Марго, скоро вскочил и чуть не повалился вновь, ноги его были еще ватные от сна. Ее нигде не было. Тогда Чарли двинулся в сторону реки, высматривая спутницу среди стволов деревьев и густых кустов.

– Марго! – Никто не откликнулся.

Чарли крикнул еще несколько раз, и на каждый из них ответом приходилась тишина. В мыслях юноши таилась догадка, скорее всего Маргарита хочет побыть одна, скрылась где‑то среди зеленых перекошенных веток и нарочно не отзывается. Когда в первый раз Марго будучи ребенком скрылась на весь день, не подавая признаков жизни, то сильно испугалась разозленного Чарли, облазавшего все уголки города прежде чем найти подругу и отчитавшего ее вдоль и поперек, насколько умеют это делать старшие братья. Сейчас юноша осознавал причину такого непонимания заплаканной девочкой причины его беспокойства, ведь, как выяснилось, дома ее даже не тронулись, а предупреждать о своем уходе родители и вовсе никогда не просили, временных рамок прогулок, соответственно, тоже не существовало. Чарли должен был найти Марго, ведь как бы очевидно для него это не было, но они в лесу.

– Рита!

Слева раздался хруст. Теперь Чарли увидел ее на берегу, она стояла, склоняя голову над зеркальной поверхностью бегущей в даль реки, и что‑то разглядывала. Благодаря своему особенному цвету кожи и волос девушка очень выделялась в толпе элементалов, но отлично гармонировала с природой, и выдавала ее только темно фиолетовая кофта.

– Маргаритка, давай так, в лесу ты копаешься в себе, не уходя дальше, чем кончается поле моего видения. Договорились?

Марго присела и, проведя пальцами по глади воды, пустила рябь на свои глаза.

– Они серые…

Это было действительно так, радужки приобрели уже привычный другу серый оттенок, от них веяло пепельным теплом. Ожидание момента, когда Марго сама продолжит, если захочет поделиться переживанием, заполнило журчание воды на изгибе реки, протекающей в щели меж камней, перекликавшееся с другими звуками леса. В этих от части странных отношениях, в которых каждому в душе дорога и не в шутку важна зародившаяся дружба, в них скрыта сила и самая что ни есть целительная теплота. Однако разум имеет привычку бежать.

Найдя тормоз, Марго отпустила губу, которую все это время сжимала зубами, и начала говорить, сначала медленно, прерываясь, но говорила. Слова передавали все страхи, историю надежды и их крах, уколы силы какую почувствовала она прошлой ночью и зарождение еще одной надежды, картина, сотворенная из всех слов, была ничем иным как гонкой, длинною в жизнь, приз в которой она сама.

– Может нам вчера и вовсе померещилось? – закончила Марго.

Чарли дослушав опустился рядом.

– Мар, вчера в твоих глазах бушевали пожар и цунами, я уверен в том, что видел. Мы оба видели. – Марго отвела взгляд, а за тем и голову. – Если это случилось однажды, значит повториться снова. – Юноша прикоснулся к ее подбородку и обернул взгляд на свои глаза. – В тебе живет магия, ты овладеешь ею, обещаю.

– Что если нет? – То, что гложет Марго с ранних лет. Этот вопрос. Страх остаться бессильной, не нужной, быть никем, ведет Маргариту за руку, уже одиннадцать лет. Но вся болезненность заключается в том, что с другой стороны девушку тянут желание быть любимой, свершать открытия и сила воли, которая день из дня давит, желая вытащить на волю, но тем самым еще больше заставляет чувствовать себя никчемной, из‑за осознания собственного потенциала и при этом невозможности его реализовать. Марго разрывает на части. – Ты особенная, Мар, в этом твоя боль и сила одновременно. Для тебя нет заранее прописанного плана, только тебе решать. Хочешь можешь вернутся домой, выдавать книги, протирать пыль с книжных полок, а меж тем гадать есть или нет. Можешь остаться здесь и дальше пялиться в воду, глядишь силой мысли заставишь свои очи вспыхнуть. Вот только ты уже сделала рывок, уверена, что готова остановиться?

Чарли дал ей время, переварить мысли, молча сидел, вглядываясь в небо. На губах девушки появилась улыбка. Встав на ноги легонько шлепнула друга по плечу.

– Чего расселся? Завтрак сам себя не съест.

– Я расселся?!

Весело посмеиваясь друзья устремились к оставленным у вчерашнего костра вещам, по пути собирая хворост.