Надюша

Перед большим серым зданием, трепеща от волнения, стояла молодая обаятельная стройная девушка с чуть раскосыми серыми глазами, привлекательными ямочками на щеках и длинной каштановой косой волнистых волос. Ей предстояло сдать документы в приемную комиссию, среди которых было два – анкета и характеристика. Вступительные экзамены Надюша сдала без труда, и зачисление в институт могло бы перевернуть всю ее жизнь, если бы не те самые два листа бумаги, где черным по белому была прописана вся короткая жизнь Надюши и такая же короткая, но бурная общественная деятельность. Поэтому, став студенткой, она была просто обречена стать и комсомольским лидером в институте.

 

1971 год

 

Однако, как ни старалась Судьба сделать из Надюши запрограммированного общественного деятеля, ее женская природа все же дала о себе знать. Так хрупкий росток, подчиняясь зову природы, пробивает бетон и асфальт, чтобы пробиться к солнцу и выполнить свое предназначение: вырасти, зацвести и дать семя, чтобы жизнь на земле не прервалась, а продолжилась в новом поколении.

Это случилось на третьем курсе, когда на летние каникулы Надюша в составе студенческого стройотряда отправилась возводить коровник в одно из дальних сел. Но на строительстве они были заняты только днем. По вечерам все студенты отдыхали: ходили на реку купаться (природа была здесь потрясающей красоты и пьянила их, детей асфальта, выросших среди панельных и кирпичных городских коробок), иногда до рассвета засиживались у костра, распевая песни под гитару (все вокруг было пронизано романтикой: луна, звезды, пенье птиц, шум листвы). Часто посиделки у костра заканчивались прогулками по живописным окрестностям.

Гитариста звали Сергей Симуров, он учился на пятом курсе и давно в институтских коридорах приметил Надюшу, но ее строгий вид отпугивал его. А здесь оказалось, что это веселая общительная девушка, не лишенная чувства юмора. Надюша, напротив, сначала была уверена, что видит Сергея впервые. В институте она была погружена в учебу и общественную деятельность и ничего вокруг не замечала.

Сердце Надюши екнуло, когда она впервые услышала, как он играет на гитаре здесь, в летнем лагере. До той минуты она не обращала на него внимания. Многие студентки в стройотряде добивались его внимания, и Надюше льстило, что из многих претенденток на его сердце он стал ухаживать именно за ней, хотя она его и не добивалась.

Надюша и Сергей поддались романтическому чувству и увлеклись друг другом. Затем были нежные свидания, копна свежего сена, головокружительно пахнущая разнотравьем, и…

Все произошло естественно, как и бывает в природе, когда человек, забывая про расчет, идеологию, полностью подчиняется власти инстинктов.

После возвращения в город все вернулось на круги своя, а к Надюше еще вернулась и ее рассудительность: она совершенно другими глазами посмотрела и на Сергея, и на свое летнее приключение. Мягок, аполитичен, не умеет ставить перед собой цели и добиваться их – такую нелестную характеристику она дала предмету мимолетного увлечения после непродолжительных отношений в институте и постепенно прекратила с ним всякие отношения. Сергей не понимал причины их разрыва, пытался достучаться до сердца Надюши, но всякий раз натыкался на стену презрения.

Но природа решила отомстить Надюше, а может, просто хотела сделать ее счастливой. Ведь разве не в материнстве истинное предназначение женщины? Тогда Надюша этого не понимала, и стоит ли упрекать ее в неведении – ведь никто никогда не говорил ей об этом.

Мысль о том, что она беременна, вызвала у Надюши дикий ужас и панику. Были даже минуты, когда она всерьез подумывала о самоубийстве, чтобы избежать позора. Ведь эта беременность могла разом перечеркнуть все то, к чему она так упорно стремилась: свободу, независимость. Из комсомола и института, конечно, не выгонят, а вот на карьере можно поставить крест. Аморалка, а ее беременность вне брака, которая станет публичным достоянием, в то время большинством еще воспринималась как аморальное поведение, могла сломать ей жизнь раз и навсегда.

Конечно, был еще один выход: пойти к Сергею, объяснить ситуацию и выйти за него замуж. Симуров бы не отказался, ведь он любил Надюшу и страдал от разрыва их отношений. Надюша об этом знала, но замужество с Сергеем считала другим самоубийством, только медленным, растянутым во времени.

Аборт как радикальное решение ее проблемы показался Надюше самым приемлемым средством, и она стала лихорадочно вспоминать, что ей было известно об этом. Большая часть сведений о последствиях интимных отношений мужчины и женщины была почерпнута из разговоров ее матери с подругами, когда те шептались между собой на столь деликатные темы, думая, что Надюша занята уроками и их не слышит. Позже к ним присоединялись новые познания, теперь уже из разговоров подружек, так что багаж знаний в этой области у девушки был весьма смутным и противоречивым. Поиски выхода из щекотливой ситуации вытащили из Надюшиного подсознания воспоминания о дальней родственнице, про которую мама иногда говорила с подругами: «Вальке сделать аборт – что стакан воды выпить». «Это то что надо», – решила Надюша, она знала, что тетя Валя живет в соседнем городе, в двух часах езды на автобусе. Правда, лет десять после какой‑то ссоры мама не общалась с Валентиной. Адреса у девушки не было, спросить у матери она опасалась. Дома на шкафу стояла коробка из‑под обуви, где хранились письма и открытки от родных. Надюша вспомнила, что после ссоры мама все послания от Валентины выбрасывала, кроме одного, где их приглашали на новоселье. «Видать, Валька квартиру получила. Ладно, пусть валяется, адрес будет, мало ли чего. А знать ее все равно не хочу, проклятущую», – вспомнила Надюша слова матери. Татьяна тогда достала коробку и бросила в нее полученное письмо.

Под благовидным предлогом Надюша отпросилась в институте на несколько дней и отправилась домой среди недели, когда родители будут на работе. Они ничего не должны знать – ни о том, что их дочь нашла письмо с адресом, ни о том, что отправилась к тете Вале.

Девушка долго искала среди одинаковых серых панельных пятиэтажных коробок нужный дом, пока не встретила местного мальчишку, который проводил ее до искомого подъезда. Поднявшись на пятый этаж, Надюша, не найдя звонка, постучала в дверь; сначала робко, затем все настойчивее.

– Да слышу я, сейчас открою, кого там несет, такого нетерпеливого, – из‑за двери донесся прокуренный хриплый голос, послышался звук поворачиваемого ключа в замке, и перед Надюшей появилась высокая худая женщина, смерившая девушку изучающим взглядом, словно просканировала с головы до пят.

– Ты не узнала меня, тетя Валя? – испуганно спросила Надюша в тревоге, что ее прямо с порога отправят восвояси. – Я Надя Маркова из Ангарска, твоя племянница.

– Ну проходи, коль племянница, – хозяйка отступила в глубь узкого коридора, пропуская гостью в квартиру. – Надолго в наши края?

Тетя Валя действительно не узнала Надюшу. Бесстрастно выслушала сбивчивый рассказ юной родственницы и просьбу помочь с абортом, так же бесстрастно утешила ее: «Не ты первая, не ты последняя». Затем спросила, есть ли у Надюши деньги. Получив утвердительный ответ, она произнесла тем же бесцветным голосом:

– Тогда нам это раз плюнуть. Счас позвоню кому надо, договорюсь насчет тебя.