Наездник Ветра

– С чего ты взял?

– Мои люди на берегу подали мне знаки.

– А почему не встречают нас?

– Я не знаю. Но уверяю тебя – в ближайшие пять минут подоспеет гвардия, так что этот разгром был вовсе не нужен. Просто мы опоздали почти на сутки, и Алексей решил выслужиться как следует.

Солнце было близко к зениту. Снимая на берегу кафтан, Калокир уронил мешочек, наполненный порошком. Один из двух слуг, приставленных к юноше, подобрал упавший предмет и подал его владельцу.

– Ах, я забыл в корабле кальян! – спохватился тот, – а мне без него нельзя!

– Ради Бога, – яростно прошипел ему на ухо Лев Мелентий, – неужто ты полагаешь, что в этом городе мало такого рода предметов?

– Откуда я могу знать? Мне кажется, что здесь нет ничего хорошего!

Даже не посмотрев на толпу, следившую за ним издали, Калокир обвёл взглядом безлюдный рынок и захотел по нему пройтись. Достаточного размера мешок отыскался сразу. Его понесли за юношей двое слуг.

Конный ряд ничем не привлёк внимание Иоанна. Минуя шёлковый ряд, он бросил в мешок несколько камзолов, обильно расшитых золотом, голубые атласные шаровары и безрукавку, пленившую его сказочной игрою оттенков бархата и тончайшими кружевами воротника. Оружейный ряд совсем не утяжелил мешок, но зато на поясе юноши появился дамасский меч с резной рукоятью, украшенной изумрудом. Золотой ряд, как легко можно догадаться, заинтересовал молодого человека до чрезвычайности.

– Я всё помню, – хрипло сказал он слугам, тащившим за ним добычу, – каждую вещь, кинутую в мешок! Не рассчитывайте, таким образом, взять хоть что‑нибудь из мешка! Можете брать с прилавков, если хотите.

– Магистр! Ради всего святого, сделай хоть что‑нибудь, – вполголоса обратился, видя всё это, ко Льву Мелентию Алексей Диоген, – это стыд и срам! Попробуй его чем‑нибудь отвлечь, что ли!

– Его? От золота? Ты что, шутишь? Да ладно уж, попытаюсь.

Жестом утихомирив торговцев, которые начинали тихо роптать, логофет направился к Иоанну. Тот уже ошивался с мешком и слугами по парчовому ряду.

– Я хочу знать твоё мнение вот об этой вещице, – вяло обратился он к логофету, заставив слуг разложить перед ним на земле персидский ковёр, – не слишком ли он вульгарен для городского жилища, как ты считаешь?

– Нет, я бы не согласился с такой оценкой, – пожал плечами сановник, – ведь у эпарха в спальне висит такой же. А некоторые считают эпарха не очень глупым.

– Ты издеваешься? – потемнел лицом Калокир. В ответ на это магистр ещё раз пожал плечами, будто бы уклоняясь от явной категоричности, но затем всё же произнёс довольно лениво:

– И в мыслях такого нет.

– Может, то была покупка его жены? – вцепился в соломинку Иоанн.

– Не исключено.

– Так это меняет дело! Его жена молода, красива?

– Шестьдесят лет.

– Это просто прелесть, – стремительно огляделся по сторонам Калокир. Потом обратился к слугам, – выбросьте к чёрту этот мешок! Магистр, я твой должник.

– Нет, я ничего об этом не знаю, – сказал, смеясь, Лев Мелентий, – клянусь тебе, ничего!

В следующую минуту из ворот к городу выехал большой отряд верховых, не меньше двух сотен. Все они были в парадных латах, кроме двоих. Эти двое ехали впереди. Звали их Рагнар и Игнатий Нарфик.

Рагнар, двадцатисемилетний светловолосый ярл, был этериархом дворцовой стражи. Три с половиной тысячи экскувиторов, охранявших царственное семейство, повиновались только ему, и никому больше. Все они были варяги, как и он сам. Царица, имевшая некоторые повадки кобры, в первый же миг своего знакомства с Рагнаром переименовала его в Рашнара, и он не стал возражать. Этого Рашнара знали в столице все. Он жил очень весело, потому что имел красивую внешность и романтический склад характера. Его подвиги обсуждались и во дворце, и на рынках, и даже в храмах, где по утрам молоденькие молельщицы, отводя глаза от иконописных ликов, под звон кадил нашёптывали друг дружке сплетни минувшей ночи, главным героем которых был скандинавский красавец. Их женихи и мужья его ненавидели и мечтали только о том, чтоб он был отправлен служить в Алеппо.

Игнатий Нарфик был человеком другого склада и совершенно иной наружности. Год назад сделавшись помощником легатория, он успел наполнить Константинополь со всеми его предместьями тьмой шпионов. Эти шпионы рыскали даже там, где им, казалось бы, вовсе нечего было делать. Они, к примеру, выискивали ростки преступного вольнодумства даже в домах терпимости и ночлежках, не говоря уж о кабаках, базарах и пристанях. Не осмеливались они соваться только в притоны. Как раз по этой причине туда охотно ходил Рашнар. Но нельзя сказать, что шпионы даром ели свой хлеб, поскольку работа в ведомстве Игнатия Нарфика кипела без перерыва, и днём и ночью. Ходили слухи, что сам он по нескольку раз на дню отмывает руки от крови.

Остановив коней перед Калакиром и логофетом, оба сановника спешились. Лев Мелентий представил их своему попутчику. Тот смотрел, главным образом, на Игнатия. Последний до ужаса походил на ящерицу и хищную птицу одновременно.

– Всё ли благополучно? Хранит ли Бог василевса? Как себя чувствует патриарх? – строго обратился к нему магистр.

– Всё благополучно, слава пресвятой Троице, – хриплым голосом доложил чиновник, отвесив низкий поклон. Все перекрестились, кроме Рашнара и Калокира. Первый был многобожником, второй – лодырем. Поинтересовавшись здоровьем императрицы и юных её наследников, Лев Мелентий задал вопрос, что произошло в столице за восемнадцать дней.

– Особых новостей нет, однако мы ждём их от твоей милости, – был ответ, который сопровождался опять поклоном.

– Не присылал ли проклятый Богом мисянский царь ещё какого‑нибудь посольства в Константинополь?

– Избавил Бог! Я думаю, в прошлый раз ты достаточно ясно дал им понять, что с друзьями турок у нас дел нет.

– Послушайте, а где высшие чины ромейской державы? – опять запел любимую свою песню ценитель пышных ковров, которому стало скучно, – я что‑то не понимаю – меня, вообще, рады видеть здесь или как?

– Все ждут тебя во дворце, – отвечал Игнатий и поклонился новому собеседнику с некоторой опаской, словно боясь удара по голове.

– Как, и патриарх меня ждёт?

– Конечно.

– И протосинкел ждёт? И доместики?

– Ну а как же!

– Неужто и император примет меня сегодня?

– Да, в Золотой палате. Августа и багрянородные отпрыски также горят желанием тебя видеть.

Иоанн хлопнул себя ладонью по лбу, словно на него сел комар.