Наездник Ветра

– А вот мать твоя меня ненавидит, – продолжила египтянка, – и это странно. Ведь мы же с ней одной веры!

– Да, это правда.

Из коридора вдруг донеслись шаги трёх или четырёх человек. Они приближались. Роксана с быстротой кошки спрыгнула на пол, и, взяв хитон, мигом облачилась в него. Святослав, который был безоружен, снял со стены ятаган. Он всегда висел над кроватью. В дверь постучали.

– Можно войти, – сказал князь, и дверь широко открылась. Вошли Лидул, Филипп и Сфенкал. Внимательно поглядев на князя и на Роксану, они приветливо поздоровались.

– Что стряслось? – спросил Святослав, бросив ятаган на постель.

– Гийом нам сказал, что ты побежал к Роксане разгневанный, – объяснил Сфенкал, – и мы прискакали её спасать.

– Спасибо, друзья, – вяло улыбнулась Роксана, даже без тени смущения завязав широкий парчовый пояс. Сев на кровать, она стала надевать сандалии. Её верный друг Лидул, также без стеснения опустившись на корточки, начал ей помогать с высокой шнуровкой вокруг лодыжек.

– Что, мы пойдём к Свенельду на пир? – обратился князь неясно к кому. Видимо, ко всем.

– Стол уже накрыт, – сообщил Сфенкал, – все нас ждут.

– Очень хорошо. Возьмите с собой Роксану. А я, пожалуй, пройдусь до дворца пешком.

– Меня на пиру не будет, – вдруг заявил Филипп, слегка покраснев. Роксана внимательно поглядела ему в глаза.

– Филипп! Это что такое? Новую девку опять нашёл? С собой её приводи. Я с ней познакомлюсь да расскажу ей, как взять тебя в оборот!

– Нельзя, госпожа Роксана! На пиру будут три дочери Яромира. Ты представляешь, что они ей про меня наврут?

– –А вот это верно, – хмыкнул Лидул, затягивая изящный узел на левой ноге Роксаны. Последняя рассмеялась.

– Согласна, Филипп, согласна! Это резонно. Мало я надавала трём этим сплетницам подзатыльников! Но Ратмир тоже идти к Свенельду не пожелал, насколько я знаю. Что, в таком случае, мне там делать? На Куденея орать? Нет, я не пойду.

С этими словами она толкнула ногой чересчур увлёкшегося Лидула, вынудив его встать, и сама вскочила.

– Тебе придётся пойти, – спокойно заметил князь.

– Я сказала, нет!

– А я сказал, да.

– Нет, нет, нет!

Лидул, уловив безмолвный приказ Святослава, легко взял Роксану на руки и унёс. Она была так ошеломлена этой его выходкой, что не сделала ничего, чтобы воспрепятствовать ей, и не проронила ни звука. Трое оставшихся поспешили вслед за Лидулом. Перед крыльцом стояли, о чём‑то споря, девки и отроки. Среди них был Рагдай, которого разбудил бродивший по саду ёж.

– Что, прямо к Свенельду? – спросил у князя Лидул, при спуске с крыльца чуть не уронивший Роксану.

– Нет, во дворец сначала езжайте. И там дождитесь меня.

Усадив Роксану на холку своего серого жеребца, Лидул поднялся в седло. Оба его друга уже успели выехать за ворота. Они скакали во весь опор, однако Лидул, пуская в ход шпоры и крепко держа Роксану одной рукой, нагнал их на середине спуска. Сразу же за мостом Филипп свернул вправо и поскакал к Северным воротам.

– Идём со мной во дворец, – сказал Святослав Рагдаю.

Когда они шли к Почайне, ветер внезапно задул сильнее, и Днепр покрылся гребнями белых волн. Леса возле Киева зашумели, будто завидуя облакам, которые мчались в жаркие страны.

 

Глава восьмая

 

 

Мудрый и осторожный Свенельд считал очень важным пробуждать в людях только добрые чувства, и никакие другие. Поэтому два стола длиной во всю залу блистали не золотой посудой, а очень скромной – серебряной, но зато её содержимое подошло бы для царской трапезы. За одним из этих столов сидели пока лишь три человека – сам воевода Свенельд, его побратим Сигурд и храбрый ярл Эрик, который приехал в Киев минувшей ночью. Он был одним из двух предводителей большой банды головорезов, которых норвежский конунг с лёгкой душой отправил в распоряжение Святослава. Рослый, сутулый, длиннобородый Сигурд пил мёд из ковша, закусывая свиным холодцом, и говорил Эрику:

– Ты только не обольщайся! Я тоже был легковерным и снисходительным простаком, когда начинал служить Святославу. Я полагал, что разбогатею на этой службе!

– А разве ты не богат? – удивился Эрик, не отрываясь от жареной кабаньей ноги. Он был невысок и довольно тонок, но ел и пил за троих.

– Я весьма небеден, – сказал Сигурд, – но только благодаря торговле. Не будь её, я был бы попросту нищим.

– Да как такое возможно? – засомневался приезжий викинг, – разве Святослав скуп? Я слышал о нём другое.

– Нет, он не скуп, – вмешался Свенельд, – Сигурд говорит о том, что наш Святослав затевает войны не ради денег, а для того, чтоб прославиться. Исходя из этого, он не ищет слабых врагов. Походы его опасны, очень опасны! Но не всегда достаточно прибыльны.

Эрик удивился ещё сильнее.

– По всей Европе ходят легенды о том, как сказочно стал богат Святослав, разгромив хазар! Неужто всё это ложь?

– Да не в этом дело, – быстро заговорил Сигурд, ставя ковш, – он бросил в жернова смерти, главным образом, викингов. Он погнал нас на бойню, словно быков! Не руссы, а мы, лишь мы перебили хребет кагану, смяв его конницу! А Сфенкал и князь довершили дело, они добили уже поверженного врага. Но слава досталась им. Не любит нас Святослав! Не любит.

– Болгары не так сильны, как были сильны хазары, – возразил Эрик. Свенельд тяжело вздохнул.

– Да, конечно. Но и не так богаты! К тому же, князь запрещает без его ведома брать добычу.

– Должно быть, он запрещает грабить лишь мирных жителей! Кто посмеет мне помешать, если я сорву расшитый золотом плащ с убитого мною в честном бою врага?

– Послушай‑ка, Эрик, – вновь подал голос Сигурд, спеша перейти к своей главной мысли, – пока ты будешь срывать плащи, расшитые золотом, с бедных болгарских пахарей, под топорами которых вряд ли башка твоя уцелеет, князь и его дружина выгребут золото из сокровищниц городов. Поверь мне, что так и будет! Я предлагаю вот что. Надо склонить Святослава идти войною не на болгар – толку‑то от них, а сразу прямым путём на Константинополь! Он набит золотом сверху донизу! Купола церквей золотые! Эрик, там хватит всем!

– Так‑то оно так, – согласился ярл, – но легко сказать – склонить Святослава! Как это сделать?

Свенельд и его приятель переглянулись.

– Ты можешь нам посодействовать в этом деле, – сказал последний, – ведь под твоей рукой – сорок тысяч великолепных бойцов!

– И ты предлагаешь…

– Я утверждаю только, что Святослав учтёт твоё мнение.