Наездник Ветра
– Как он выглядит? Такой уже немолодой, да?
– Нет, наоборот, совсем ещё юноша. Можно я ещё выпью?
– Нет, погоди! А ты его раньше где‑нибудь видела?
– Да, конечно. Множество раз. Этот человек служит во дворце. Его знают все.
– Во дворце? И как, ты сказала, его зовут?
– Его зовут Никифор Эротик!
Ответив так, Мари поднялась, подошла к столу. Вновь схватив кувшин, она стала пить большими глотками. Иоанн принял сидячее положение. Ему сделалось интересно, что под плащом. Последовало согласие. Он слегка повертел её вправо‑влево. Сказал, что гладкая кожа. Мари, тяжело дыша, утирала рот.
– Что? Гладкая кожа? Очень возможно. Я всё же знатная дама, а не крестьянка!
– Поставь кувшин.
Она это сделала и весьма недурно выразила готовность к дальнейшим подвигам. Иоанн дал волю рукам. Француженка застонала, дрожа ресничками. Но вдруг вырвалась. Нежность мигом исчезла из‑под её ресниц, как пыль с подоконника, по которому прошлись тряпкой.
– Прекрасный юноша! Ты мне кое‑что обещал.
– Сперва сними плащ.
Но Мари опять залезла с ногами в кресло. Взор её пылал гневом.
– Я презираю людей, бросающихся словами! Ты, как я вижу, один из них!
– А не призираешь ли ты людей, продающих друга за золотую монету?
– Он мне не друг! Так, приятель!
– И тем не менее.
– Никаких оговорок здесь быть не может! Никаких тем не менее! Меня продали не дороже! Кто ты, вообще, такой, чтоб судить меня? Знаю я вас, таких судей! Когда‑нибудь я вас всех убью! Я – знатная дама, а не добродетельная подстилка! Я из Гаскони!
– Ангел мой, выпей ещё вина.
Но Мари в ответ ощерилась так, что Иоанн вздрогнул. Не сводя глаз с француженки, он нащупал в кармане своих штанов арабский динар и молча швырнул его знатной даме. Монета была поймана на лету.
– Не путай меня с гречанками, – посоветовала Мари, пряча золотой, – я дочь рыцаря!
Иоанн любовался ею.
– Знаешь ли ты ещё кого‑нибудь из дворца? – спросил он.
– Да, знаю. Рашнара, который в соседней комнате.
– А ещё?
– Больше никого. Когда эти свиньи приходят к нам, они, как ты сам понимаешь, не представляются. Кто из них из дворца, кто ещё откуда, почём я знаю?
– Мари, ты – прелесть!
– Да, ничего, – холодно кивнула Мари, – остались ли у тебя ещё какие‑нибудь вопросы ко мне?
– Разве что один. Хотела бы ты встречаться со мной почаще?
Она презрительно усмехнулась левой стороной рта.
– Ну, давай ещё про свадьбу заговори!
– Ого! А если заговорю?
– Будешь послан в задницу! Если я тебе очень нравлюсь – назови цену, и я подумаю, что смогу тебе предложить.
– Ты не хочешь замуж?
– Нет, не хочу, – холодно качнулась гордая белокурая голова, – и думать об этом нет у меня желания. Выйдешь замуж – начнутся дети. А я ещё не убила кое‑кого.
Глаза её потемнели. Встав, она снова взяла кувшин.
– Налей мне, – потребовал Иоанн. Приняв из её рук кубок, он его осушил и опять прилёг. Мари ещё долго бродила взад и вперёд по комнате, бормоча какие‑то глупости. Иоанн за ней наблюдал. Потом он закрыл глаза. Он уж засыпал, когда ощутил прижавшееся к нему упругое тело девушки. Её плащ валялся посреди комнаты.
Глава третья
Лев Мелентий начал свою дворцовую службу двадцатилетним юношей. Это было при василевсе Романе, в 942 году. Отпрыскам незнатных родов в те годы трудно было рассчитывать на стремительную карьеру. Но Льву Мелентию повезло. Поступив на службу в звании кандидата, он был зачислен младшим секретарём в контору силенциария. Секретарей различного ранга в этой конторе трудилось полторы сотни. Все они отличались приятной внешностью, потому что силенциарий был человек со вкусом. Жена у него имелась, но Лев Мелентий вскоре почувствовал, что нужна она исключительно для отвода глаз. Штат секретарей вельможа обновлял часто, но ни одного юношу он ни разу не бросил на произвол судьбы. Старательный Лев Мелентий после полутора лет безупречной службы был удостоен рекомендации на хорошую должность в ведомстве легатория. Его приняли и слегка повысили в чине. Он стал спафарием.
Осенью 943 года ударил гром над империей. Архонт Игорь опять напал на Константинополь. Этого князя прозвали на Руси волком. Слава Олега всё не давала ему покоя. Он учёл опыт двухлетней давности, когда шторм уничтожил его суда, и включил в состав своих полчищ конницу – орды угров и печенегов. Они обложили Константинополь с суши. Корабли руссов заполонили Босфор и пристали к гаваням. Как обычно это бывает, завоеватели обошли винные подвалы в предместьях и не смогли отказать себе в удовольствии поджечь всё, что могло гореть. Над Константинополем пополз дым. На союзников, то есть на дунайских болгар и волжских хазар, рассчитывать было нечего. Стольный город был неприступен, но василевс, опасаясь голода, всё же начал переговоры о мире. Игорь потребовал по два фунта золота для каждого из своих воинов. Пришлось дать. Это исчерпало сокровищницу до дна. Получив своё, грабители убрались за море, на Киммерийский Боспор. К нему примыкает край обширных солончаков и лихих бродяг – Готские Климаты. В этих местах Игорь два года тому назад едва спасся от победивших его ромеев. На сей же раз варвары пировали там чуть ли не до самой зимы, и было им чем заняться – ведь караванных путей через те края пролегает много. Спустя ещё пару лет князь‑волк был убит на своей земле одним из подвластных ему племён, собирая дань. Жена его, Ольга, взяла власть в Киеве. Её крепкой опорой в межплеменной войне, тут же разгоревшейся на Руси, сделались варяги, дружинники князя‑волка. Их предводителями были некие Свенельд и Асмуд.
