Найтмерлэнд

Я не стал закрывать глаза и ждать, пока туман поглотит меня. Но я до сих пор не мог смириться с тем, что через пару минут умру. Я был слишком молод, у меня было слишком много планов. Я ведь даже не успел жениться и завести ребёнка. Я всегда хотел сына. Я очень часто представлял, как буду играть с ним во дворе в футбол, учить его тому, чему сам учился в детстве, постоянно заниматься с ним чем‑то полезным, например, объяснениями того, почему небо голубое и что такое радуга. Мой сын вырос бы умным и сообразительным. Я бы…

Рёв армии раздался в моих ушах. Они наслаждались привкусом молниеносной победы. Нечестной, несправедливой, но победы.

Я смотрел в бездонные глаза Корнэра и видел в них пламя. Он улыбался своей широкой улыбкой Чеширского Кота, только Корнэр не был таким милым. Это существо желало мне смерти. Я опустил свой взгляд ниже и увидел… пещеру. Откуда она взялась здесь?

В моей голове сразу же возникла спасительная мысль. Я должен успеть спуститься в углубление леса и проникнуть в пещеру, не важно, что там. Пусть даже там тупик и пещера завалена, попытка не пытка. Всё равно у меня нет выбора. Я пытался сделать рывок, но мои ноги бессильно дрожали. Я не мог сдвинуться с места. Я оглянулся назад и увидел, что струйка тумана обволокла мою ногу, сковала, словно самая крепкая в мире цепь. Я не мог вырваться. Сделав ещё одно усилие, я рванулся в сторону, хватка зелёного тумана ослабла. Ещё рывок и тогда я кубарем покатился вниз. Я умудрился встать на ноги и побежал к пещере. Заметив это, Корнэр отдал приказ своей армии мчаться за мной, но пещера была уже совсем рядом. С каждой секундой она приближалась, и когда вход в пещеру оказался у моих ног, я без раздумий нырнул в эту тёмную бездну.

Прощай, страшно красивый лес. Век бы тебя ещё не видел. Я больше не видел перед собой высоких деревьев, мой взгляд был устремлён лишь в беспросветную тьму. Позади гулким эхом раздавались крики великанов и злостное харканье Корнэра. Но всё это было таким далёким, что, казалось, я терял сознание. Или умирал. Тьма обманчива.

 

Мне трудно было даже представить себе место, в которое я попал; здесь было темно, как ночью в угольной шахте. Мои глаза никак не могли привыкнуть к этой тьме. Я просто шёл по наитию.

Единственное, что меня радовало, так это отсутствие каких‑либо звуков. Никакой погони, никакого Корнэра, будто бы они не смогли пройти в эту странную пещеру. Но я отбросил мысли о своих преследователях и продолжил своё бесконечное шествие.

Я брёл, но света в конце тоннеля всё не было. Почему тоннеля? Я чувствовал под своими ногами твёрдую поверхность, больше напоминающую мне асфальт. Руками я мог нащупать холодные стены. Это точно был тоннель, а не сырая пещера. Он был просторный и невообразимо длинный. Ни единого намёка на окончание пути. Может быть, Корнэр со своим войском побоялся идти за мной, зная, что из этого бесконечного тоннеля не выбраться? Всё может быть. Но, не смотря ни на что, я продолжал упорно идти.

На секунду я задумался. Там, на поверхности, когда я приготовился к смерти, я вспомнил о том, что хочу увидеть своего сына. Это была моя мечта. Я вспомнил запах реки, который напомнил мне о том, как мы гуляли с друзьями допоздна. Я вспомнил об этом ещё когда шёл через заржавевшие гаражи. И почему я не придал всему этому никакого значения? Ведь это значит, что я вспоминал своё прошлое! Детство, мечты… По мельчайшим фрагментам мыслей и чувств я начинал вспоминать то, кем я был и кем хотел бы быть. Старик говорил, что я должен вспомнить. Он говорил, что тот панельный дом был моим домом. И это так. Теперь я вспоминаю, что именно я катался на том самом велосипеде вокруг дома и упал прямо на повороте за угол, откуда выезжала машина. Я тогда перелетел через руль (прямо как около библиотеки) и разодрал себе колено. Там, на асфальте возле панельного дома, была моя кровь. Я всё это помнил.

Но на этом мои воспоминания закончились. Я по‑прежнему не знал своего имени, не помнил лица своей матери и не знал, что случилось со мной. Но ведь наверняка я спал в своей тёплой постели. Я прекрасно знал, что сейчас в реальном мире май. Ведь так… Я точно знаю…

Во всяком случае, это уже небольшой прогресс, я действительно начал вспоминать прошлое. Правда, не знаю, как это мне поможет в дальнейшем. Может быть, я найду выход отсюда? Вероятно. Но если мне так нужно вернуть свои воспоминания, то почему я бегу от, так называемого, призрака прошлого, Корнэра? Быть может, если он догонит меня, то я сразу же всё вспомню? И пусть его лицо не выражает добрых намерений, но ведь неспроста его называют «призрак прошлого». Он что‑то знает обо мне. Я уверен, он знает всё обо мне. Однако мой внутренний инстинкт упорно твердит мне о том, чтобы я бежал, сломя ноги. И как бы мне не хотелось поговорить с этим монстром (если он умел вести беседу, конечно же), я должен слушать внутреннее подсознание. И старика, ведь он спас меня от этого Корнэра. Надеюсь с ним встретиться. За это время у меня накопилось ещё больше вопросов.

Я продолжал идти. По‑прежнему никаких звуков. Только слышалось биение моего сердца и слабое дыхание. А ещё шарканье моих кроссовок. Сколько ещё это продлиться?

Меня удивляло то, как мне удалось избежать смерти. Прямо dues ex machine. Словно кто‑то помог мне… Стоп! Одну секундочку… Пещера появилась внезапно. Лодочник со своим судном возник в самом подходящем месте. Двери в библиотеку, которая уцелела каким‑то образом, были открыты и там находился старик, который подсказал мне, как выбраться из этого места. И как я раньше не замечал? Всему этому есть объяснение. На курсе психологии преподаватель читал нам лекцию о «сознательном сне». Я прекрасно её помню, потому что в тот день забыл взять свой iPad, и пришлось слушать не самого любимого преподавателя. Всё происходящее называется «осознанным сновидением». Один психолог, имени которого я, конечно же, не знаю, даже вывел некоторые способы осознания того, что ты спишь. Например, посмотреть на какие‑то вещи дважды и если они меняются, значит, ты спишь; или долго смотреть на свои руки – они должны видоизменяться. Также огромные расстояния преодолеваются моментально, например, когда я из леса вышел в непонятные бесплодные земли, откуда почти сразу же попал в город. Правда, не ко всему это можно отнести. От библиотеки я летел на дельтаплане около восьмисот или девятисот метров, потом переплывал через реку и когда с берега я смотрел на проделанный путь, то он казался реальным. Возможно, мой случай исключителен. Если бы я всё ещё учился в университете, то обязательно выбрал бы дипломную работу по психологии, моему самому нелюбимому предмету. А тема была бы следующей: «Осознанные сновидения или реальная жизнь».

Но суть не в этом. Я уже давно осознал то, что я нахожусь во сне. Факт в том, что эти пресловутые «осознанные сновидения» дают человеку практически полную свободу действий в своих снах. Следовательно, я могу менять происходящее лишь одной мыслью. И почему до меня не дошло раньше? Возможно, мозг работает совсем по‑другому, когда находится в состоянии сна. Библиотека, лодочник, пещера – всё это появилось из‑за того, что моё внутренне подсознание кричало о помощи. Мозг не собирался созидать эти объекты, это сделали инстинкты самосохранения. Однако вопрос встаёт ребром. Когда я пытался проснуться, то у меня это не выходило. Я щипал себя, закрывал, а потом резко открывал глаза, в общем, делал всё возможное. Быть может, мой сон настолько глубок, что я совершенно бессилен в попытках прекратить его? Что ж, если это так, то мне придётся просто дождаться утра.

Дожить до утра…