Не спортивные отношения: от ненависти до…

До него, кажется, дошло, что спорить бесполезно. С тяжким вздохом отключился.

– Смотри‑ка… кажется, кто‑то начал соображать… наконец‑то… спустя почти два месяца работы, – раздался ехидный голос с противоположного конца офиса.

Как же я ненавидела этого упыря. Есть птица воробушек. А этот был Под… бышек. Я так и называла этого мерзкого человечка. Если бы действие происходило в школе, я была б лузером, а этот идиот тем, кто меня чморит.

– А сам‑то как начинал, забыл уже? – спросила Оля. Наши с ней столы образовывали букву «г», она та, кто всегда мне помогала. Ну и та, кто, собственно, меня обучала.

Оля и Под… бышек были самыми старыми сотрудниками компании, отработали здесь уже что‑то около десяти лет. Человеческое имя, данное мерзкому человечишке при рождении, было довольно банальным – Дмитрий. Ольга – приятная тридцатилетняя блондинка, не замужем, но парень, насколько я понимаю, у нее какой‑то имелся.

Дмитрий – Под… бышек – готовился отметить свое сорокалетие. Был разведен и вечно строил прискорбную гримасу, когда ему звонила бывшая жена. Да ей памятник поставить надо, что замуж вышла за козла такого! За два месяца работы я поняла одно – Дмитрий любил себя. Очень. И свое тело, которое он таскал то в спортзал, то бегал каждое утро в зной и стужу по парку.

При этом я не могла назвать его даже симпатичным, в отличие от Ольги, которая сразу же привлекала внимание своим личиком. Копна волос Под… бышка всегда была растрепана, ну эдакий творческий беспорядок. Может, он считал, что выглядит сексуально? По мне, так грива нечёсаного помоечного льва. Если в саванне есть помойки, конечно. Неяркие черты лица с голубыми глазами.

Терпеть не могу светловолосых и голубоглазых. Еще и таких отвратительных по характеру.

– Доброе утро! Немного опоздал! – в офис влетел Виктор. Этот экземпляр тоже запоминающийся, но в целом милый.

Когда я только впервые устроилась сюда, Виктор пришел на работу в кофте с воротом из норки. Я, если честно, сначала подумала, что попала на программу «Модный приговор». Ну это нужно было видеть: черные волосы, замусляканные гелем, кофта с дохлой норкой на шее, какие‑то лоснящиеся штаны. А завершали образ ботинки, как у Андрюхи Губина. Ну такие, на платформе, как у гейши.

Оказалось, парню тридцать пять лет, женат, отец двух пацанов. Но одевался вот так… как бы это помягче сказать… нестандартно…

На протяжении двух месяцев, что я тут работала, меня мучал только один вопрос – а пацанов своих он как одевает?!

Также с нами в одном помещении находилась Наталья, околопятидесятилетняя женщина. И если мы работали с клиентами, отгрузками и дебиторкой, то у нее была другая специфика – она искала клиентов в сфере развлечений. Это были и сауны, и различные загородные клубы.

На этом наш отдел менеджеров заканчивался. А еще на третьем этаже офисного здания размещались бухгалтерия, программисты, отдел логистики, Лев Эдуардович и его секретарь‑француженка. Вообще‑то она исконно русская дама. Но носит короткую стрижку под мальчика, певуче разговаривает, растягивая слова, и называет себя Натали. Хотя была обычной, прости Господи, Наташей.

Поэтому я называла ее француженкой.

И все вместе мы продавали то, без чего невозможна жизнь современного человека – презервативы. Кроме того, мы являлись крупнейшими дистрибьюторами региона. И Лев Эдуардович на каждом собрании с гордостью толкал речь, какие же мы единственные и неповторимые. Я всегда думала, почему он так гордится, словно мы тут АЭС строим, а не гонд… ны, простите, впариваем? Воистину, нужно любить свою работу, чтобы быть директором.

А я вот не любила. Вернее, мне было плевать, что продавать – колбасу, крема или презики.

– Доброе, – поздоровались мы с Виктором. Сегодня он снова был в своих странных ботинках, каких‑то джинсах с миллионом карманов, как у Вассермана. И в розовой футболке с пайетками. Ну а почему бы и нет, я пожала плечами, вот такое сегодня розовое настроение у человека, подумаешь.

– Брат, здорово! – Дмитрий подскочил со своего места, дабы пожать руку Виктору.

Уж лучше розовое настроение, чем быть таким упырем, как Под… бышек.

Вся наша шайка довольно разномастная: хорошенькая Оля, немного замученная Наталья, эпатажный Виктор, придурок Дмитрий и я.

Я не была красивой или яркой. Мой вес всегда превышал допустимые обществом нормы. Я люблю бургеры и ненавижу авокадо, сельдерей и котлетки на пару. А еще обожаю халву и щербет… Да, короче, просто люблю вкусно поесть. Я, как и все дамы, красила волосы, делала укладку, регулярно ходила на маникюр и педикюр. Но. Мужчины в основной своей массе нынче любили высоких, стройных и красивых. Таких, как Оля.

А пухляши вроде меня, пусть и ухоженные, мало кого интересовали. Конечно, я имела кучу комплексов при таком раскладе вещей. Но возраст, подбирающийся к тридцати пяти, делал свое дело. Постепенно мне становилось пофиг на мнение окружающих.

Я бы даже сказала, меня никто не выводил из себя.

Кроме одного человека…

– А у нас к чаю ничего нет? – спросил Дмитрий, заглядывая в шкаф у столика с чайником, и тут же добавил. – Хотя откуда у нас что‑то будет к чаю, если с нами работает Антонина‑лангольер… (Лангольер – существо, пожирающее пространство, имеется в виду книга Стивена Кинга. – Прим. авт.).

– А тебе не положено ничего сладкого. А то прекрасные кубики заплывут жирком, и придется тебе убиться о зеркало, когда увидишь свое отражение, – ответила я и допила последний чай.

– О, ну начало‑о‑ось, – протянула Оля, – вы что, сегодня с утра пораньше заведетесь? Может, как обычно, к вечеру?

– Мои кубики не заплывут жирком, – усмехнулся Под… бышек, – потому что я хожу в спортзал… в отличие от некоторых…

– Глядя на тебя, мне кажется, ты только туда и ходишь, – буркнула я в ответ, – мозг деградирует, пока кубики растут.

– Тебе кажется, – ответил он спокойно и вкусно отхлебнул ароматный напиток из кружки.

– Правда, вы чего с утра пораньше‑то? – спросил Витя, падая в кресло за рабочим столом.

– Наша симпатия растет не по дням, а по часам, – криво ухмыльнулся Дмитрий.

Придурок, подумала я, но на этот раз промолчала. Работы было много. Во‑первых, с сегодняшнего дня запускали акцию на закуп по многим позициям. Нужно было сделать рассылку, и вообще желательно обзвонить клиентов, дабы это предложить. Во‑вторых, извечная дебиторка. У меня была самая проблемная клиентская база – мелкие магазинчики в отдалённых районах. Поэтому никто не хотел брать себе эту шушару. И когда два месяца назад я устроилась сюда работать, все с удовольствием кинулись помогать мне, объяснять и рассказывать, лишь бы я только не ушла. Иначе моих нищих ипешников раскидают по всем менеджерам, и у них упадет представленность товара за счет расширения базы. И их лишат премии за долги клиентов. Прям как меня в прошлом месяце.

– Привет, народ! – в комнату вошел долговязый Андрей. И я поплыла. Этот смешной парень в очках почему‑то мне нравился. И его широкие, будто удивляющиеся, карие глаза, и стрижка ежиком, и даже очки, которые придавали ему более серьезный вид.

– Привет! – улыбнулась я.