Не спортивные отношения: от ненависти до…
– Все проходим в автобус! Пора выезжать! У кого большие сумки, можно убрать в багажный отсек! – орала Таня из отдела кадров. Я даже нос сморщила от ее громких воплей.
В автобусе горел тусклый свет, слегка пахло соляркой и теплом. Ну ладно, посплю по дороге.
– Проходим, рассаживаемся! – вдруг сказал веселый мужичок в очках. – Меня зовут Сергей, и на сегодня я ваш гид!
Вот, бл… ь, и поспала…
Я быстро села к окну. Почти в самом конце автобуса. Сегодня мне не особо хотелось общаться с людьми, поэтому надеялась, что никто не подсядет. Через проход от меня села тетка из бухгалтерии, рядом примостилась Лерочка. Черт, хорошо я у окна, подальше от нее.
Вдруг в проходе возникла грива Под… бышка. О, Боже, только не это. Он явно хотел припасть где‑то рядом с Лерой, но та уселась с коллегой из бухгалтерии. Из всевозможных вариантов оставался только один – сесть рядом со мной, дабы оказаться рядом с заветной милахой нашего офиса. Передо мной впереди возникли вихры Виктора, а потом и все его лицо:
– Ну, что? Выпьем? – спросил он меня. Рядом с ним над креслом появилась симпатичная физиономия Оли:
– Давай глинтвейн?
Смирись, Тонька, не поспать тебе сегодня.
И тут микрофоном завладела секретарь Натали. Она громко пересчитала всех присутствующих, а затем сказала:
– К сожалению, Лев Эдуардович не сможет принять участие в сегодняшней поездке, но мы с вами через минутку отправляемся и…
Она говорила что‑то еще, а по автобусу сначала пронесся вздох изумления, а потом понеслось:
– А можно мне выйти?
– Блин, надо было бухла больше взять…
– А по дороге будут остановки? А то коньяк не взяли…
– А у меня живот прихватило, можно мне уйти домой?
Тут Натали не выдержала и рявкнула:
– Нет! Уйти нельзя! Я подам директору список тех, кто поехал!
Сразу повисла тишина, и кто‑то с заднего ряда ляпнул:
– Су..а, знал бы, коньяк бы взял…
Это замечание вызвало хохот. В конце концов, раз поездки не избежать, то уж лучше пусть она пройдет без начальника. Все эти взрослые дядьки и тетьки превратились в подростков, которых везут в летний лагерь, а вожатого там не будет. То есть полная свобода действий и чистый горизонт. Я думала уже, сейчас все пойдут в разнос. Но у кого было что пить, пили по‑тихому. У кого не было – терпеливо ждали остановки. При этом все слушали гида, который рассказывал историю нашего края, и даже задавали вопросы.
Пока автобус не тронулся, Под… бышек стоял в проходе, но как только поехали, он оглянулся в поисках места и опустился рядом со мной. Я бросила на него гневный взгляд.
– Не стреляй в меня своими глазенками, – равнодушно сказал он, даже не повернувшись в мою сторону. – Вить, ну че там, наливай…
– В процессе! – раздалось впереди.
– Тонь, держи! – над креслом показалась голова Оли, она протянула мне крышку‑кружку от термоса с напитком. По автобусу понесся пряный аромат корицы и Скандинавии. Ну или, проще говоря, весь автобус понял, что кто‑то пьет глинтвейн.
– Ей, наверное, мало, – съязвил Под… бышек, – она может залпом термос осушить…
– То, что я люблю есть, не значит, что я алкоголичка, – спокойно ответила я, – а ты зря уселся тут. Ничего тебе с ней не светит.
– С кем? – он посмотрел на меня якобы удивлённо.
– Сам знаешь, с кем, – ответила я и отхлебнула горячего ароматного вина. Боже, как вкусно! Где‑то на третьем глотке я была уже очень благодарна Льву Эдуардовичу за это прекрасное зимнее утро с теплым напитком в отличной компании.
Дима не успел сказать мне ничего гадкого, так как Витя протянул ему железный стопарик коньячка.
– Ну что, коллеги, – снова показалась голова Оли, она говорила шепотом, стараясь не мешать гиду, – давайте выпьем за поездку, за встречу, за выходной…
Она куда‑то исчезла, видимо, пошла повторить тост Наталье, которая, насколько я поняла, сидела впереди.
– Давайте, – согласился Под… бышек и выпил. Я тоже не стала тянуть к нему свой ковш от термоса, дабы чокнуться, и сделала большущий глоток ароматного сладкого вина. Ой, как хорошо‑о‑о‑о….
– Именно здесь появились первые заводы нашего края… – продолжал вещать наш гид.
– Лерочка, не хочешь коньяка немного? – спросил Дима милую соседушку через проход. Я закатила глаза и снова отпила глинтвейн. В голову основательно ударило алкогольными градусами. Черт, такими темпами я приеду пьяная в зюзю к музею. Надо притормозить…
Видимо, Лерочка отказалась пить коньяк.
– Да не хочет она, – сказала я, глядя на профиль Под… бышка, – ни коньячка, ни тебя…
– А тебе‑то какое дело? Или ты сама хочешь?
– Кого?
– Меня, – сказал он и глянул на меня сверху вниз.
Я собиралась отпить глинтвейн, хорошо, что не стала. Подавилась бы. Слегка закашлявшись, я произнесла:
– Ты же знаешь, что сама мысль отвратительна…
– Да?
– Да.
– Ну то есть, эта мысль была в твоей голове, я верно понял?
– Что они там? – раздался голос Вити.
– Как всегда, препираются, – ответила ему Оля, глядя на нас через щель между двумя креслами.
– Отстань, – бросила я в ответ Диме. И почему именно он уселся рядом? Почему не Андрей? Кстати, где Андрей? Я привстала на своем месте, пытаясь в первых лучах сонного солнца рассмотреть, где тот сидит.
– Если ты ищешь чудо‑программиста, то спешу тебя огорчить, он сидит далеко впереди.
Я опустилась на свое место и грустно глянула на Под… бышка. Он откинулся на спинку кресла. Я тоже со вздохом уселась поудобнее. Не хотелось спорить с этим идиотом и говорить что‑то вроде «с чего ты взял, что меня интересует, где Андрей».
– Держи, дружище, – Витя снова протянул Диме рюмку. И на этот раз выдал еще и закусочку в виде прозрачной дольки лимона.
– Тонь, у тебя еще есть глинтвейн? – спросила меня Оля.
– Есть, ага, – кивнула я.
