Непридуманный мир Дэя Олана

Было слышно, как в комнату ворвались люди. Они что‑то кричали, разбрасывали мебель, если её можно назвать мебелью. А потом добрались до нашего люка. Признаться, я испугался, чего за мной никогда не водилось, и крепче сжал руку Калли. Думал, что если сейчас нас поймают, то я уже никогда не смогу вернуться в Отдел Порядка. Но они почему‑то не спешили спускаться в тоннель, а лишь бросили нам вдогонку что‑то маленькое. Ударившись об пол, оно отскочило к потолку, закрутилось в воздухе и начало пронзительно свистеть. От этого звука Калли побежала быстрее.

Я понял, что наши дела плохи, и начал действовать на рефлексах Дэя Олана. Резким рывком схватил Калли, сгруппировался и упал вместе с ней на холодную сырую землю. Стараясь сохранить ей жизнь, закрыл девушку своим телом.

Послышался тихий хлопок и весь тоннель озарился ярко‑красным светом. Эх, сейчас бы сюда мою сумку, я бы с ними разделся в одну секунду, а так приходится выкручиваться, рискуя своей и чужой жизнями.

Затем я всем телом ощутил небольшую тряску и подумал, что девушка ранена и пытается выбраться из‑под меня. Но оказалось, что трясся тоннель. Он начал обрушаться. Пол под нами рассыпался на куски, и мы начали падать в неизвестность. Кругом была такая непроницаемая темнота, что глаза ощущали её физически.

Падение длилось, кажется, целую вечность, и я уже мысленно приготовился к тому, что мы разобьёмся насмерть, когда наконец достигнем дна. Руки всё так же крепко прижимали к себе девушку, которая была без сознания. Отпустить её я уже просто не мог.

И вот, спустя минут десять томительного парения, мы оказались в воде. Она была ледяная, пахла отходами, и в ней большими кусками что‑то плавало.

Я не знал, что делать, потому что плавать мы не умели. Из‑за экономии воды были закрыты все бассейны, а моря и океаны запечатаны ещё раньше. Держа девушку одной рукой, а другой хаотично дергая, я быстро перебирал ногами в кромешной темноте и пытался нащупать что‑то твердое, чтобы хоть на несколько секунд устроить передышку. Тело быстро переохлаждалось и стало совсем тяжелым от намокшей одежды и веса Калли. В тот момент, когда я почти потерял надежду, мои ноги коснулись дна. Я так этому обрадовался, что чуть не закричал, но пришлось прикусить язык и идти дальше, пока полностью не выбрался на сушу. Я прислушался к дыханию девушки: она была жива, что меня очень успокоило.

Сев и облокотившись спиной на что‑то твёрдое, я прислушался. Со всех сторон плескалась и бурлила вода. Мне снова становилось страшно. В этот момент пошевелилась и застонала Калли.

– Эй, ты как? – спросил я.

– В порядке, – ответила она, зашуршала чем‑то и включила фонарик.

 

Глава 4

 

Луч тускло‑голубого цвета выхватил из темноты край полуразрушенной стены, у которой мы сидели, плавающий на поверхности воды мусор и темноту, темноту, темноту на много метров вокруг.

– Куда мы упали? – спросил я.

– Я, конечно, могу ошибаться, – ответила Калли, – но мне кажется, что это город древних.

– В смысле древний город?

– Я думала, что это сказки, которыми пугают на ночь детей. Мол, прежний мир был изъеден войнами и искорёжен разрухой. Когда начинали строить новый мир, старый спрятали в цементное основание и полностью изолировали. Ходят легенды, что тут водятся страшные существа, которые пожирают людей, воруя их ночью из кроватей. Теперь вижу, что сказки имеют реальную основу. Надеюсь, что чудовищ люди просто нафантазировали.

– Отсюда есть выход? – спросил я, пытаясь встать.

– Я не знаю, – упавшим голосом ответила Калли. – Я не слышала, чтобы сюда кто‑то спускался. Возможно, мы первые. И никто об этом не узнает, если не приложим все усилия, чтобы выбраться. Тем же путём, как попали сюда, нам не вернуться?

– Нет, – сказал я. – Мы падали слишком долго, и взобраться обратно абсолютно нереально.

– Ты можешь как‑то сориентироваться тут?

Я задумался, навыки человека, способного прийти по нужному адресу и просто арестовать кого‑то, никогда не включали в себя умение выбираться из жутких заброшенных миров. Я показался себе жалким.

– Ясно, – сказала девушка. – Тогда попробуем моим методом.

И она стала выискивать что‑то на поверхности воды. Затем, не найдя ничего подходящего, достала из кармана кусок ткани, как из книги, слегка помяла и бросила в воду.

– Это как‑то должно нас спасти? – удивился я.

– Течение, – серьёзно ответила девушка. – Если есть течение, значит вода куда‑то уходит, а это уже шанс на спасение.

И вот, спотыкаясь и периодически падая в темноте, мы пробирались, когда по сухому, а когда по воде, за медленно плывущим кусочком книжной ткани. Калли вела себя так, словно всю жизнь только этим и занималась. Я же снова чувствовал себя беспомощным. Трудно было даже представить, что могло бы помочь нам выбраться отсюда. Вскоре течение достигло стены, где вода бурлила, стекая в трещину внизу.

– Тут придётся либо обходить, либо искать новый путь, – произнесла Калли.

Она медленно вела фонариком по стене, которая оказалась частью большого здания, похожего на те, из наших секторов.

– Если мы проберемся на самый верх этого дома, то сможем дотянуться до того места, где соединяется древний мир с новым, – придумал я.

– Идея неплохая. Но кто знает, что может поджидать нас внутри.

– А ты думаешь, идти вот так, в полной темноте, лучший вариант?

– Хорошо, – фыркнула девушка. – Но, будь так добр, держись за моей спиной.

– Ты сомневаешься в моём профессионализме?

Я выхватил у неё фонарик и начал искать вход в здание. Она что‑то пробубнила, но всё же пошла за мной. Вскоре нам открылся проём, а за ним – лестница наверх. Похоже, этот дом почти не отличается от наших. Значит, в архитектуре мы недалеко ушли от предков. Местами ступени крошились, но всё же выдерживали нас, несмотря на свою древность. На каждом этаже было по три квартиры, в которые мы решили не заглядывать, чтобы не нарваться на что‑нибудь опасное.

Мы с легкостью поднялись на девятый этаж (пришлось считать, чтобы отвлечься) и через люк выбрались на крышу. Свет фонаря не смог дотянуться до чего‑либо над нашими головами. Одна сплошная темнота. Зато, каково было наше удивление, когда мы прошлись по почему‑то хрустящему, и оно вдруг начало светиться слабым зеленоватым светом.

– Ого! – воскликнула Калли. – Это же флуоресцентный мох! Я читала о таком. Когда он высыхает, то при измельчении начинает испускать свет. Если собрать его в прозрачную ёмкость, можно сделать пару фонарей.

Мне приходилось только удивляться находчивости этой девушки. Я даже представить себе не мог, насколько сложна её жизнь, что она столько знает и так легко находит выход из сложных ситуаций.