Неверный муж моей подруги

– Приезжай, у меня есть три бутылки брюта и хороший сыр.

– А как же дочка? – спросила я. – Режим вам не нарушу?

– С Марусей пока Гер побудет. Посидят в спальне тихо, как мышки. А мы обсудим твою беду – вдруг не все так плохо.

 

Сыр остался невостребованным.

В сдавленное спазмом горло протискивался только сигаретный дым и алкоголь.

На просторной кухне шумела вытяжка, работавшая и как вентиляция, и как шумовая завеса, чтобы до спальни не доносились мои рыдания.

Полина гладила меня по голове, а я первые полчаса просто плакала, захлебывалась своим горем, снова плакала и не находила ни единого повода жить дальше.

 

– Ты понимаешь, он даже не чувствовал себя виноватым! «Я люблю жену и разводиться не собираюсь, но ты просто огонь, как я мог устоять?» Представляешь? Представляешь?

– Представляю, – кивала Полина, подливая шампанского. – Хочешь ягод? Клубники или голубики?

– Не хочу… – я закуривала следующую сигарету, сморкалась в бумажную салфетку и продолжала изливать ей свою боль. – Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я узнала. За кого он вообще меня держит? Да я… Да для меня со школы чужие парни были существами бесполыми совершенно! Просто не воспринимала их как потенциальных любовников! Даже потом, когда они уже расходились со своими девушками, я по привычке не могла переключиться!

– Лана… Бедный мой котик, – она гладила меня по руке. – Представляю, как тебе больно.

– Я не хотела этого! – орала я, осекалась и прикуривала следующую сигарету от предыдущей. – Мне не нужна вся эта грязь!

 

Я не могла остановиться и перестать жаловаться на одно и то же, одними и теми же словами, словно заезженная пластинка, которую некому переставить. Полина терпеливо слушала, не останавливая меня, лишь подливала шампанское в бокал.

 

Когда она вскинула голову и посмотрела мне за спину, я дернулась и осеклась.

Обернулась.

 

– Я на минутку, – сказал Герман. – Маруська есть захотела. Возьму пюре и уйду, – почему‑то шепотом объяснил он. – Не обращайте на меня внимания.

 

Я впервые видела его без костюма, в домашних штанах, футболке и босиком. Тень отросшей к вечеру щетины очерчивала его твердый подбородок и строгую линию губ.

Так вот ты какой, Герман Панфилов, банкир и театрал, когда не закован в свою броню от «Бриони». Такой же обычный мужик, как и все остальные.

 

Разумеется, я молчала все то время, пока он копался в холодильнике и разогревал в микроволновке пюре с запахом детсадовской еды. Только курила, опустив глаза в стол, прикрыв лицо волосами, потому что мне снова было неловко в его присутствии, особенно из‑за того, как я выглядела.

 

– Искупаешь сегодня Маруську? – спросила Полина. – Не хочу на нее перегаром дышать.

– Конечно. И уложу, – кивнул Герман. – Развлекайтесь и не стесняйтесь, у нас там мультики на полную громкость, почти ничего не слышно.

 

«Почти».

Я скорчила рожу, затягиваясь сигаретой и бросила ему вслед мрачный взгляд, невольно отметив, какая у него, оказывается, крепкая подтянутая задница. А в костюме под пиджаком незаметно было.

Тьфу ты!

Никогда не понимала, в чем прикол западать на мужские жопы. Спереди они гораздо интереснее. Но, видимо, когда мужик в одежде, это единственный выделяющийся параметр, который можно оценить.

Но тут организм меня удивил. Я тут вообще‑то с ума схожу от боли, с чего вдруг новый интерес прорезался? Или это я оцениваю, насколько качественного самца сосватала подруге?

Вдруг это моя настоящее призвание? Тем более, что за время безумного романа я продолбала все дедлайны и хрен кто теперь мне подкинет работу.

 

– Какой он у тебя заботливый…

– Не жалеешь, что отдала его мне? – спросила Полина, дождавшись, пока хлопнет дверь спальни.

– Ну что ты! – я даже засмеялась от такого абсурного предположения. – Видно же, что вы идеально подходите друг другу. А мне нужен кто‑то совсем другой – такой же сумасшедший, как я… – вздохнула и тут же уточнила: – Только на этот раз без жены!

 

 

Давно. Хочу за него замуж

 

 

 

 

После того «рыдательного» вечера, мы с Полиной встречались все реже.

С одной стороны, у нас уже не было удобного повода в виде общей работы.

С другой…

 

Дела Германа очень быстро шли в гору, и я сначала в шутку, а потом уже почти всерьез говорила, что у меня есть подруга, которая замужем за олигархом.

У меня же было ровно наоборот: журналистика – это связи, а почти все связи порвались, пока я сходила с ума по своему рок‑музыканту.