Неженка и Ветер

Рисунки Кати

 

Родители меня учили быть всегда

кроткой и нежной девушкой, однако, они

не предусмотрели один вариант:

с братом быть такой порой очень сложно!

citatniki.ru

 

Катя стояла спиной к окну, и солнечные блики высвечивали её белокурые волосы до прозрачности, делали их невесомыми как облако. Она что‑то говорили ему, он слышал её такой родной нежный голос, но смысл её слов не улавливал. Он думал о том, как долго не слышал этого родного голоса. Голоса его Неженки.

– Так как ты считаешь, Денис? – настойчиво повторила свой вопрос Катя, глядя на брата в нетерпеливом ожидании ответа.

– Прости, Неженка, задумался. Ты что‑то спросила? – очнулся от оцепенения Денис.

– Нет, ну нормально! – возмутилась девушка, – Я тут распинаюсь перед ним, а он меня вовсе и не слушает! – Катя обиженно отвернулась к окну лицом. Но солнечные блики продолжали танцевать в её волосах.

Денис приблизился и не удержался, поднял руку, взял в ладонь невесомый локон, сжал между пальцами.

– В детстве я думал, что у тебя кукольные волосы, – произнёс он.

– Какие? – Катя удивлённо переспросила, повернулась снова к нему лицом, – Кукольные?!

– Ну да, ненастоящие, как у куклы. Не могут быть такими светлыми настоящие волосы, только у куклы.

Катя прыснула от смеха.

– Помнишь, как ты мне косы заплетал? – спросила она, уже забыв о своём раздражении на то, что он не слушал то, о чём она ему рассказывала.

– Помню, Неженка, – серьёзно произнёс он и вдруг неожиданно попросил, – Можно я расчешу твои волосы?

Просьба брата девушку не удивила. Катя развеселилась, с готовностью тряхнула каскадом белокурых волос и уселась на диван.

– Расчёсывай, – разрешила она.

Денис взял в руки расчёску, сел рядос с девушкой, осторожно прикоснулся зубьями расчёски к её локонам.

– Мама не так мне волосы расчесывала. Когда она это делала, мне было дольно, – вдруг пожаловалась Катя, – Поэтому я просила тебя. Ты это делал очень аккуратно.

Денис любовался тем, как шёлковые пряди проходят сквозь зубья расчёски, отливают светлым золотом в солнечных лучах.

– Хорошо, что ты не остригла волосы, – произнёс он, – Я этого боялся.

– Но и косички я больше не заплетаю! – весело отозвалась Катя, – Я уже выросла, брат, если ты это не заметил.

– Выросла‑то, выросла, да ума не набралась, – притворно ворчливо ответил Денис, продолжая лёгкими движениями проводить гребнем по длинным лёгким волосам.

– Я скоро замуж выхожу! – произнесла Катя с вызовом, развернулась к брату лицом, – Вот вернётся Никита из армии, мы сразу же поженимся.

Рука с расчёской застыла в воздухе, Денис растерянно взглянул на сестру, но сразу же спохватился, отбросил расчёску, поднялся с дивана. Его серые глаза потемнели, стали чёрными, как всегда, когда он начинал злиться.

– А не рано ли, Катя? – холодным голосом спросил он, – Зачем ты торопишься начать жизнь взрослой бабы?

Катя вздрогнула от грубости его слов, вскочила с дивана, встала напротив брата. Ну и что, что маловата ростом, зато своё отстоять сможет! Он возвышался над ней, высокий и крепкий, а ещё злой. И она почувствовала себя маленькой неразумной девочкой, но продолжала упрямо смотреть на него снизу вверх.

– Ты приехал и сразу раскомандовался! – по‑детский возмутилась она, – У тебя не спросили, что нам с Никитой делать! Я уже взрослая, если ты не заметил! И тебе больше не надо сажать меня на горшок и нянчить!

Она упёрлась ладонями в по‑девичьи тощие бёдра, с вызовом и упрямством блеснула в него гневным взглядом голубыз как весеннее небо глаз.

«Вот поганка какая…», – с досадой подумал Денис, рассматривая стройную фигуру Кати. Там, где надо, её фигурка приобрела женские округлости, но Денис упорно не хотел признавать в ней пробуждение женщины.

– Могу и обратно уехать, – со злостью произнёс Денис, – Если тебе старший брат теперь без надобности.

Он резко развернулся и вышел, а Катя обиженно прикусила нижнюю губу.

 

В отличие от подруг, предсказания цыганки не стали неприятной неожиданностью для Ксюши. Разве могут напугать слова какой‑то там цыганки, когда ежедневная жизнь – это кошмар. Вот сегодня опять, едва зайдя в дом с тяжёлой сумкой продуктов, Ксюша почувствовала резкий тошнотворный запах перегара. За столом, заваленным грязной посудой и сигаретными окурками сидела мать и её собутыльница бабя Эля.

– Алька, а вот и твоя доченька‑красавица вернулась, – пьяно улыбнулась баба Эля, демонстрируя гнилые зубы.

Мать Ксюши, Алентина небрежно махнула в сторону дочери и потянулась за наполовину пустой бутылкой. Вид у матери был как всегда неопрятный. В старом домашнем замызганом халате, на коётором не хватало пуговиц, мать сидела, курила, не замечая, что пепел от сигареты падает ей на подол.

Ксюша стала молча разбирать сумку с продуктами, сосредоточенно вытаскивала дешёвые рожки на развес, рис, гречку, полкило сахара и бутылку подсолнечного масла. Она аккуратно раставляла продукты на полку в буфет, радуясь, что хоть что‑то удалось купить до того, как мать пропьёт всю получку отчима. В первое время Ксюша пыталась скандалить с пьяной матерью, выгонять её собутыльницу бабу Элю, но потом поняла, что всё это бесполезно. Тогда мать уходила из дома и всё равно напивалась, а потом валялась где‑нибудь на обочине дороги или под соседскими заборами. Пусть уж лучше дома пьёт и потом спит на кровати, решила Ксюша.

Не всегда её мать была такой. Она любила, конечно, выпивать по праздникам и никогда не отказывалась от шумных весёлых компаний. Но до прихода в дом отчима пила всё‑таки меньше. Всё началось с тех пор, как в их доме появился дядя Игорь. Вот тогда‑то мать запила по‑настоящему. Не проходило ни дня, чтобы Игорь не приносил бутылку для её матери. Он её специально спаивал. И если вначале это была ещё качественная водка, то теперь – самая дешёвая. Матери было уже всё равно, от чего впадать в пьяный угар.

Всё началось с тех пор, как в их доме появился дядя Игорь… После смерти бабушки Ксюша с мамой жили ещё одни, держали кур и снова завели тёлочку. Мать работала поварихой в леспромхозе, получала немного, но им хватало на скромную жизнь. Теперь Ксюша вспоминает с грустью то спокойное время.

Как‑то тёлочка Белушка заблудилась и не вернулась со стадом. Ксюша долго искала её на дальних полях, припозднилась. Когда возвращалась с Белушкой по темноте, проходила мимо покосов, где у реки обычно ставили палатки рыбаки. Вот тогда‑то её и встретил дядя Игорь. Всё случилось быстро и бесшумно. Просто Игорь подкрался сзади, зажал её рот сильной большой ладонью и повалил в стог сена.