Нить вечной судьбы

Приблизившись к входу в тронный зал, Эзеот расстался с Флорасом и вооруженной свитой, освободив место для нового сопровождения. Войдя в зал, Флорас обнаружил, что царственная цветовая палитра осталась неизменной, органично переплетаясь с пышным лепным орнаментом. В ней сохранялась изысканность, переплетение голубого, нежно‑зеленого, мерцание золота и серебра. Потолок украшали огромные роскошные люстры, а массивные мозаичные окна, переливающиеся оттенками фиолетового стекла, создавали в зале особое сияние. Вдоль стен на расстоянии десяти метров друг от друга возвышались двадцатиметровые статуи, изображающие прошлых монархов Лострада. По бокам от них стояли парные гвардейцы, непоколебимые и молчаливые. Среди этой феерии Флорас не слышал ничего, кроме собственных шагов, которые смешивались с гулким лязгом доспехов стражников, отмечавших его продвижение.

Гвардейцы являлись вершиной боевого искусства Лострада, элитным войском, обладающим особыми достоинствами. Попасть в их ряды могли только отпрыски самых знатных и высокородных лострадских семей. Если родители решали доверить своего ребенка королевской гвардии, процесс начинался еще до достижения им трехлетнего возраста. Тщательная оценка различных качеств ребенка определяла, будет ли он проходить строевую подготовку или будет возвращен на попечение семьи. Принятые на службу с малых лет начинали одиссею боевого обучения: ежедневные дуэли, рукопашный бой, синхронные построения, тактические приемы, элементарные медицинские навыки, владение конным искусством. Универсальные и непоколебимые, эти гвардейцы были способны часами сохранять бдительную стойку. Бесстрашие было вплетено в их жилы, а сердца закалены для того, чтобы исполнять приказ без колебаний. Как эмблема верности существовали для защиты династии королей, без колебаний отдавая свои жизни за сохранение королевской власти. Срок службы составлял тридцать пять лет, по истечении которых гвардеец мог добровольно продолжить службу или перейти в резерв.

Подойдя к трону – огромному льву, изваянному из первозданного белого мрамора, украшавшему самый дальний конец роскошного тронного зала, – стражники вежливо направили генерала к двери, незаметно расположенной за внушительным троном. Бдительные часовые, стоявшие у двери, синхронно кивнули, открывая генералу доступ. Переступив порог, он оказался в компактном, безукоризненно ухоженном помещении. В центре стоял тактический стол, зеркально отражающий стол Тормака, а на его краю сидел молодой человек высокого роста и атлетического телосложения. Его пепельные волосы были небрежно уложены в пучок, рассыпаясь по плечам и затылку. Гармонично сочетались оттенок волос и сияющая лазурь глаз, напоминающая своей кристальной чистотой горные озера. Изначальное впечатление утонченности и изящества оказалось лишь первым, при ближайшем рассмотрении обнаружилась решительная линия челюсти, уверенно выдерживающая тяжесть его взгляда. Действительно, эта черта лица короля скрывала сильные стороны его характера и свидетельствовала о глубоком интеллекте.

– Проходи, – лаконично промолвил Эдриар облизав свои пухлые губы из‑за жажды. – Доклады и отчеты, ты хорошо их спрятал? Как я просил?

– Да, повелитель. Они спрятаны в самом ветхом и отдаленном уголке города. Вряд ли кому‑то придет в голову искать столь важные документы в таком неприметном месте, – произнес генерал.

– Хорошо. Я читал об успехах в военных учениях и вербовочной подготовке, но этого недостаточно. Я хочу, чтобы каждый мужчина в нашем государстве не только умел держать меч, но и умел им владеть, – проговорил Эдриар.

– Но, это ресурсозатратно. В добавок мы потеряем значительное количество времени, – сделав небольшую паузу, проговорил генерал.

– Ах, досадно, – картинно задумался Эдриар, состроив горестную гримасу. Но резко переменившись в лице, железным тоном, продолжил. – Увы, мне это безразлично. Видимо, твой шлем стал тебе мал и сильно давит тебе на голову, если ты позабыл кто перед тобой. Я говорю – ты делаешь. Заставь кузни работать так, чтобы звон стали разносился по просторам Великого океана. Увеличь зарплату кузнецов, мастеров и подмастерья. Упрости порог вступления в армию. Ты понимаешь всю серьезность, мой аморфный генерал? – Эдриар нахмурил брови, подкрепляя свои указания выразительными жестами. – Все затраты покроет королевская казна.

– Прошу прощения и заверяю вас, что все будет сделано, – ответил Флорас, склонившись в почтительном поклоне. Генерал быстро сообразил, что если он хочет продлить свою жизнь, то мудрее будет подчиниться.

– Прекрасно. Я ожидаю, что наше взаимопонимание достигнет еще больших глубин. Вы направили войска в гарнизоны за стенами, как было оговорено ранее? – поинтересовался Эдриар, спустившись с края стола к столешнице, где налил себе кристально чистый стакан воды.

– Да, и я хотел бы обсудить этот вопрос, – ответил Флорас, не сводя с Эдриара пристального взгляда. – Остановите этот поход, пока наши солдаты не покинули долину.

– Снова ты об этом. В то время как весь Совет поддержал мое предложение, ты упорно сопротивляешься, – проворчал молодой король, сложив руки с оттенком раздражения.

– К проведению мирных договоров наиболее склонны генералы. Банальная причина – офицеру знаком вкус крови, в то время как ваши эрудированные советники могут упасть в обморок при одном только ее виде. Следовательно, они предрасположены к циклу "убить, убить и еще раз убить", не понимая его сути, – монотонно излагал генерал, сохраняя осанку и не сводя глаз с Эдриара. – Что побудило вас направить войска в гарнизоны?

– Буду и дальше высылать их. Я намерен консолидировать наши силы вдоль границ наших соседей и планомерно уничтожать их, – заявил Эдриан, нахмурив брови и глядя на свою правую ладонь, и крепко сжал ее.

– А если мы не успеем и наши силы окажутся недостаточными? А если наши гарнизоны подвергнутся преждевременному штурму? Ни один государь не любит, когда на его границах собирается чужая армия, – теряясь в догадках сказал Флорас.

– Тогда пусть будет так. Атака развяжет нам руки и откроет путь к всестороннему наступлению, – ответил монарх, с высокомерным видом поворачиваясь лицом к тактическому столу.

– Ваше величество, мой сын служит в одном из гарнизонов, – произнес Флорас, изменяя тон, пытаясь вызвать сочувствие у своего правителя. Его голос звучал настойчиво, словно он старался донести до короля важность сказанного.

– Меня это не касается. Это же не мой сын, – ответил самодержец, глядя на него пустыми глазами, в которых не было и следа раскаяния.

– Вы спокойно относитесь к тому, что отправляете тысячи простых людей на верную гибель? – спросил Флорас, вскинув одинокую бровь в знак удивления и глубокого разочарования в собеседнике.

– Да плевать я хотел на простых людей! – Эдриар набросился на генерала, его взгляд угрожающе сошелся с глазами последнего. – Историю формирует личность, а не массы. Историю творит одиночка! Решающее влияние должен оказать я, ради блага общества. Помните, вы служили моей семье и моему отцу с непоколебимой преданностью. Именно мой отец задумал этот план и приступил к его осуществлению. Теперь я воплощу его в жизнь, а ты будешь помогать мне, выполняя все мои приказы!

– Однако ваш отец стремился полюбовно разрешить наши затруднения, сохранив тем самым жизни лострадцев, – серьезно предложил Флорас, пытаясь образумить своего государя.

– А я разрешу наши проблемы с помощью войны! Я прекрасно осведомлен о растущей враждебности к нам за пределами наших границ. Нас презирают, нами пренебрегают. Я добьюсь уважения! Я разверну знамя Лострада по всему континенту! Мое имя будет звучать! Я одарю славой себя, вас, наше королевство, наш народ и каждого воина, который отдаст свою жизнь за величие нашей страны!