Нить вечной судьбы

Сиреневая кровь потекла по лицу Авина, падая на белоснежные травинки. Медленно она стекала к земле, сливаясь с почвой. Лезвие вражеского меча вертикально рассекло левую сторону его лица, лишив его глаза. Авин, охваченный обжигающей волной боли, застыл на месте. Авин не ожидал, что кто‑то сможет противостоять его рывку. Но молодой лострадец не желал демонстрировать свое удивление. Его эмоции оставались спокойными. Не задумываясь, он осознал, что стоит перед могущественным оппонентом, и их предстоящая дуэль не обещала быть ни приятной, ни легкой. Уставший после борьбы с менее опытными адептами и этой погони, Авин понимал, что время было на исходе, и усталость медленно охватывала его.

– Мне нет дела до твоего имени. Все рано твоя гибель неминуема.

– Хех, я бы не был так уверен в этом. Вижу, ты решил начать с первой космической скорости? Неплохо, но медленно. От тебя я ожидал большего, – ответил пруанский адепт, кашляя и ощущая себя слегка ослабленным. В тот момент у Элариона стало немного темнеть перед глазами, и он почувствовал легкое покалывание в пальцах.

– Ты даже не понимаешь, что с тобой творится, верно? – спросил Авин. – Это Звездный след. Он замедляет и ослабляет тебя. Это моя собственная способность, и ты в ней оказался, как в космической пыльце.

Авин закинул меч на правую трапецию, перегруппировался и с небывалой скоростью бросился на адепта, взяв на себя роль агрессора в этом противостоянии. Позади него вспыхнула яркая сиреневая вспышка, оставив за собой пленительный шлейф из мерцающих фиолетовых и синих цветов.

Авин решил увести противника как можно дальше от Афена, оставив юношу в это время совершенно без защиты. Все остальные сегодняшние бои меркли на фоне последней, самой суровой схваткой уходящего дня. Скорость обоих молодых людей была необузданной, а действия поразительно точны. За секунды они успевали совершить десяток невероятно пластичных движений, а их крутящиеся по часовой стрелке голубые радужки глаз успевали уловить каждое из них. Дикий свист раздавался лишь спустя мгновения, после того как их мечи рассекали воздух. Звон от ударов стали сокрушали звуки вокруг. Оба молодых человека словно танцевали со смертью.

Из‑за переменчивости вектора их движений и громаднейшей скорости, кровь из раны Авина стала затекать в его второй глаз, временно ослепив его на оставшееся время боя. У Авина не было времени, чтобы вытереть сбегающую из его организма сиреневую липкую жидкость рукавом. Юноша вынужден был продолжать бой без зрения, полагаясь на свое обоняние. Он различал окружающие его запахи: земляной аромат листвы, затхлый запах валежника, ароматный кустарник, древесный аромат стволов деревьев, смолистый запах веток. Оставляемый шлейф от скоростных ударов лезвий он также прекрасно улавливал своим носом. Раскаленный металл нагревал воздух, позволяя ему предугадывать направление ударов противника. Но самое важное, что нос Авина не уловил, это был запах слабости, исходящий от его соперника.

Противник бежал спиной назад, минуя неисчерпаемые препятствия, благодаря эхолокационной способности своих ушей, что позволяло ему сохранять стремительный темп.

– Уворачивается от всех стволов деревьев, слухач значит. Это уже предельная космическая скорость. Если я достигну скорости света, то его слух пошатнется, – мчась вперед, обдумывал истекающий кровью Авин. – Но для этого нужно действовать быстрее, – он начал набирать в легкие больше кислорода, чтобы снабдить им все тело и разогнать кровь, чтобы активизировать последние ресурсы организма для финального рывка. Но из‑за большой усталости из его рта начала вытекать кровь, так как легкие уже не справлялись с такой нагрузкой и были доведены до изнеможения.

– Изменил дыхание! Значит надо прикончить его как можно быстрее! – раздумывал Эларион, нанося Авину многочисленные раны. Тело Авина становилось изрезано и испещрено множеством наносимых адептом ссадин.

Авин понимал, что если он не справится и погибнет, то Афена постигнет та же участь. Поэтому ему пришлось полагаться только на свою непоколебимую волю и отбросить всякую мысль об отступлении. Ситуация усугублялась тем, что Авин был сильно истощен и ослаблен потерей крови. Из‑за чего, его черный плащ и длинные светлые волосы постепенно приобретали сиреневый оттенок, свободно развеваясь в свободолюбивых порывах ветра.

Невзирая ни на что он продолжал набирать скорость, пытаясь, отражать удары. Неутомимая и неукротимая боль была готова разорвать Авина изнутри, но он упорно строил тактику, чтобы переломить ход поединка в свою пользу. Оба воина были охвачены безумием, без устали парируя сотни ударов друг друга. Их глаза горели гневом, яростью и бешенством. Они уже не обращали внимания на окружающую обстановку, сосредоточившись исключительно на неустанной борьбе. Их движения были столь быстры, что посторонний глаз не мог уловить даже их контуры. Мечи вращались вокруг них как световые клинки, создавая визуальный эффект, словно вихрь из звезд. Столкновения звучали как раскаты грома, а сверкание стали пронзало небо. Каждое их движение было частью сложной хореографии смерти. Их глаза были полны ярости и непреклонности, и они игнорировали боль и усталость, стремясь одержать победу.

Сражение продолжалось с лихорадочной интенсивностью, и окружающий мир исчезал в мгновении ока, не в состоянии угнаться за такой невероятной скоростью. Это было сражение, в котором время и пространство казались утраченными, а лишь светящиеся следы от движений адептов свидетельствовали о мощи и жестокости этой битвы. Адепт Северного Ордена раскусил хитрый замысел Авина. Борясь за свою жизнь, он ненасытно наносил по нему череду ударов двумя клинками. Получая несметное число ранений, Авин все же вынудил противника достичь скорости звука. Это дало ему запредельное преимущество, лишив оппонента своего основного чувства – слуха. Эларион был первым противником Авина, сумевший достичь такой скорости. Все предыдущие оппоненты умирали гораздо быстрее.

Два адепта, как космические силы, встретились в буре света и энергии. Их сражение напоминало столкновение двух нейтронных звезд, испускающих мощные энергетические потоки. Искры, словно метеориты, бились во все стороны, оставляя за собой следы пурпурных и синих огненных хвостов. Вихри космической энергии обвивались вокруг клинков, словно галактические спирали вращения. Адепты двигались с такой скоростью, что создавали вакуум вокруг себя, и воздух рассекался на атомы под напором их атак. В этой космической пустоте искрились сверкающие звезды, словно далекие галактики, сияющие в бескрайнем пространстве. Их глаза сверкали, как космические феномены, их дыхание звучало, как эхо черных дыр. Каждое движение адептов напоминало столкновение астрономических объектов, где силы вселенной боролись друг с другом. Сражение продолжалось, словно вечность в космической пустоте, и только оставленные за собой плазменные следы и галактические вспышки напоминали о мощи и драме этой схватки.

Эларио́н сопротивлялся, как мог, но все же. Растерянный и пораженный отсутствием понимания себя в пространстве, адепт стал уязвимым и предстал перед Авином словно на ладони. Очередной толчок правой ногой от земли и Авин расколол своим ударом меч и кинжал врага и намертво пронзил его тело. В долю секунды Авин воспользовался моментом. Молниеносным движением он взмахнул своим оружием, и острое лезвие, сверкнув в тусклом свете, устремилось к открытой шее адепта. Время словно замедлилось, когда удар был нанесен, и от резонирующего удара у Авина задрожали руки. Голова нападавшего была отсечена от туловища, кровь хлынула потоком. Безжизненные глаза противника уставились в пустоту, на лице застыло искаженное выражение удивления. Тело с грохотом рухнуло на землю, присоединившись к павшим адептам в виде кургана безжизненной плоти.