Нонаме

Мужчина прошел в середину комнаты и, уперев руки в тучные бока, осмотрел Арчи с ног до головы, поправил редкую прямую челку, упирающуюся в брови, и улыбнулся самой добродушной улыбкой в мире. На его щеках выступили ямочки и оттопырились уши. Арчи показалось, что это глупое выражение лица он уже где‑то видел, но ничего не сказал и отодвинулся подальше от хозяина.

– Что вам от меня нужно? – заикаясь, спросил Арчи.

– Мне? Ничего. Я лишь хочу тебе помочь, – смиренно ответил тот и почесал полоску усов и кончик носа. – Вчера ты вошел на мой участок, сломал калитку и хотел нагадить. Потом пошел к моему дому, и я испугался, что и его ты начнешь ломать. Вот мне и пришлось натравить на тебя Луну. Я совсем не думал, что ты упадешь и потеряешь сознание. Я хотел только вспугнуть тебя, чтоб ты убирался с моей территории.

– Почему вы сами не вышли и не попросили меня уйти? Я бы спорить не стал и ушел с чистой совестью. Я даже не представлял, что здесь мог кто‑то жить.

– В этом и дело. Я не хотел разоблачать свое жилище и до сих пор у меня это получалось. Дом оставался нежилым для всех, кто сюда заглядывал, и Луна точно так же помогала мне в этом, отпугивая ребятню, прогуливающих школу в этих местах. Детей постоянно манит в старые разрушенные здания, словно там медом намазано, чего нельзя сказать о взрослых. Только ты – исключение из правил, свалившееся мне на голову. – Мужчина покачал головой. – Я заметил у тебя рану на пальце и, пока ты спал, наложил тебя лекарство собственного изготовления… перетертый подорожник – средство от всех болезней. Рецепт моей бабули.

Арчи посмотрел на ногу: позеленевший бинт был аккуратно намотан на больной палец. И похоже, средство точно было чудодейственным – боли он совсем не чувствовал.

– Спасибо, мистер… эм… как вас зовут?

Мужчина замешкался, раздумывая над вопросом, снова почесал усики и кончик носа.

– Когда я родился, родители не смогли прийти к общему решению по поводу моего имени, и всю жизнь мама называла меня Александром, потому что хотела Александра, а папа – Олегом, потому что хотел Олега. Всю жизнь я отзываюсь на эти два имени.

– То есть вам абсолютно без разницы и нет предпочтения к тому или иному имени?

– Да. Мне все равно. Это мои имена, подаренные мне родителями.

– И в паспорте у вас тоже два имени или как? Не понимаю. – Арчи поднял плечи и развел руки. Он искренне заинтересовался этим вопросом.

– По паспорту я Олегсандр, и это мне уже не нравится. Звучит незнакомо и непривычно, поэтому я прошу так меня не называть.

– Хорошо, Олег, то есть Александр, то есть… – Арчи замялся, не зная, как себя вести в таком случае, но для себя решил, что будет называть его Александром.

– Можно просто Алекс, так тоже годится. Теперь, когда ты выяснил, как меня зовут, я хочу узнать, кто ты такой и что привело тебя сюда и, если можно, вкратце – у меня еще полно незаконченных дел… например, починка двери, которую ты разбил.

– Извините, Алекс. Я правда не хотел и очень виноват. – Арчи помедлил. – Я с радостью помог бы вам.

Олегсандр указательным пальцем нарисовал несколько колец в воздухе (если бы вращал быстрее, то вызвал бы смерч), поторапливая Арчи с его историей.

– Я Арчи, Арчи Пинтен. Мне двадцать девять и всю свою жизнь я прожил здесь в Слобтауне на Отем‑стрит. Последние несколько лет работаю на радио «Перспектива» ведущим городских новостей по будням, а на выходных иногда подрабатываю в музыкальных программах. – На этом с биографией он закончил и продолжил рассказ уже знакомой историии, начавшейся вчерашним утром, которую он рассказывал старику в лодке.

Алекс внимательно слушал, закатывал глаза и загибал пальцы, делая заметки в истории Арчи, стараясь запомнить самое важное и интересное. Он много раз хотел перебить рассказчика, но всегда останавливал себя на мысли, что это невежливо и некрасиво. Спустя пятнадцать минут, когда Арчи закончил, он предложил ему пройти на кухню и выпить чаю, сказав, что у него сложилось много вопросов и что обсудить их лучше, сидя за столом.

Арчи не отказался от этого предложения и сказал, что проголодался и не прочь перекусить, хотя и чая было бы достаточно.

Они вышли из комнаты, прошли по темному узкому коридору, аккуратно перешагивая дыры в полу в сломанных досках, и вышли в светлую кухню, с двух сторон которой были окна, а прямо перед ними – та самая обгоревшая дверь, ведущая прямиком на улицу. Посреди комнаты стоял коричневый квадратный столик, предназначенный явно для одного человека, под который были задвинуты две подкосившиеся табуретки с красными облупившимися круглыми сиденьями, выпиленными из фанеры. Не исключено, что они были самодельными. Рядом на полу лежала металлическая миска с собачьей едой, к которой тут же подбежала Луна и уткнулась в нее мордой. Арчи ей позавидовал. На стене возле окна была прибита маленькая полка, на которой снова стояли две иконы в рамках и небольшая фотография с четырьмя довольно улыбающимися людьми. Это была семья Олегсандра: жена и двое совершеннолетних детей: девушка и молодой человек, похожие друг на друга, как две капли воды. Арчи подумал, что они двойняшки или близняшки. Он никогда не знал разницы.

Больше на кухне ничего не было. Никакой‑либо кухонной мебели, ни электрических приборов. В принципе, электричества тоже не было, о чем свидетельствовали оборванные, резко прекращающиеся оголенные провода на стене. Из освещения были только свечи, расставленные на подоконниках в стеклянных банках.

Арчи присел на табуретку, медленно пододвинулся к столу, чтобы и там случайно не повредить что‑нибудь, а Олегсандр принес с улицы почерневшее от костра ведро кипятка с поднимающимися над ним облачками густого пара и поставил его на пол. Снова вышел на улицу и уже через минуту вернулся с двумя железными желтыми кружками, с ковшом и прозрачным пакетиком, в котором зеленела измельченная сухая заварка.

Он поставил кружки на стол, аккуратно насыпал в них содержимое пакетика и, зачерпнув ковшом кипяток, наполнил их до краев. Кухня в один миг наполнилась ароматным запахом чая, очень сильно похожим на запах свежескошенной травы, а вода в кружках приняла темно‑зеленый оттенок, которого Арчи не видывал ни у одного чая: ни у черного, ни у зеленого, ни у какого‑либо другого. Его глаза наполнились чередой вопросов, но Алекс тут же их увидел и поспешил ответить:

– Не удивляйся. Это обычный чай с сушеным подорожником – рецепт моей бабули. Между прочим, очень полезно для мужчин. – Он подмигнул Арчи, поднял кружку и отпил.

Недолго думая, Арчи последовал его примеру и, прищуривая от исходящего пара глаза, сделал глоток. После глотнул еще и потом, не отрывая губ от кружки и не обращая внимания на кипяток, выпил все до последней капли, признавая невиданной сладости вкус напитка. Чай был настолько прекрасен, что он попросил подлить еще, и его кружка незамедлительно наполнилась.

– Обалденный чай, – с удовольствием сказал Арчи, вытирая губы рукой. – Ваша бабушка знала толк в травах на сто процентов.

– Что есть, то есть. – Олегсандр отпил кипятка. – Давай ближе к делу. Ты сказал, что живешь в Слобтауне на Отем‑стрит, так? – Арчи кивнул. – А где это?