Обними мои кошмары
– Я не маленькая, мне двадцать семь. Пойдем, холодно.
Он ничего не ответил и привлек к себе. В тот раз у него была едва отросшая щетина. Сегодня он мог бы составить конкуренцию колючкам из пустынь. У светловолосых сложно оценить степень запущенности, но Ева предположила, что его щеки не знали бритву вот уже несколько дней. Понимая, что ей может быть неприятно, мужчина берег ее нежную кожу. Но Ева хотела другого – саднящих губ и выбитого из легких воздуха. Хотела, чтобы ветер пытался их свалить, чтобы замерзли руки и лицо, чтобы шум города заглушил все мысли. Хотела исчезнуть. Константин был восприимчив не только к гурманским тонкостям. Он моментально разобрался в Евиных порывах, и она получила нужную степень дискомфорта с резкими перепадами и головокружением от нехватки кислорода. Его уверенное поведение обостряло ощущения и заставляло думать, что с ним можно отпустить контроль.
– Ты маленькая дурочка. И возраст тут ни при чем, – непринужденно продолжил их разговор блондин, таща ее к выходу. – Ты озвучила десяток правил. Теперь я хочу внести свое. Мне все равно, когда ты начала курить, но с сегодняшнего дня ты бросила. Один раз я потерплю, потому что твои прелюдии в общественных местах того стоят. Но на будущее учти: почувствую запах сигарет – сказочке конец.
– Учту, – ответила потрясенная Ева.
Возмущаться не хотелось. Она и без него не курила несколько дней – само сошло на нет. Надо запомнить, что Эстет обладает тонким обонянием: уловил табачный дым от верхней одежды. Глядя в спину Косте, заходящему в лифт, Еве вспомнилось кое‑что другое. Его запах – мыло, дезодорант, средства для тканей и аромат его кожи, который она теперь ни с чем не спутает. Парфюмерией он не пользовался.
Дверь с щелчком закрылась за ними. Пристыженная Ева раздевалась в обычном темпе, словно не было с ней гостя.
– Без света, пожалуйста.
Она надеялась, что хватит освещенности из не завешенного окна, мерцавшего словно большой экран в режиме ожидания.
Настроение сделалось муторное и даже закралась мысль отменить встречу. Прислушавшись к себе, Ева разобралась: Костины замечания и тон задели глубже, чем показалось сначала. Она нерешительно глянула на него. Успел раздеться до рубашки с брюками и вдруг чем‑то зашуршал. В Евину ладонь ткнулось что‑то влажное. По резкому запаху догадалась, что это салфетка для рук. Забрала, смяла, но не воспользовалась.
– Если я очень раздражаю, давай все прекратим?
Хорошо, что не видно, как запылали ее щеки. Было неловко, что обнаружила неуверенность. Если сейчас он уйдет, она переживет. Навязываться гораздо хуже.
– Извини, что мне было дело до твоего здоровья. Гробь его сколько хочешь.
– Ты что‑то учуял и все сразу понял, да?
Он наклонился и вдохнул аромат ее волос. Сама Ева при этом перестала дышать. Еще один вдох возле шеи и мимолетное касание под ухом. Намеренное. Губами. Еву слегка тряхнуло. Он взял ее правую ладонь. Стоило нечеловеческой выдержки, чтобы не отнять руку. Сейчас заметит, что половина кисти неподвижна или почувствует признаки операции… Она замерла, когда его нос прошелся от кончиков пальцев до запястья. Снова легкий поцелуй… джентльменский, почти в костяшки.
– Сегодня не курила, – неохотно признал Костя.
– И?
– Извини?
Ева фыркнула, выдернула руку под видом необходимости протереть кожу антибактериальной салфеткой. Пусть извиняется как‑нибудь убедительнее.
– Пахнешь ты, кстати, очень возбуждающе.
Хрупкий, словно пробный поцелуй после поощрения с ее стороны усложнился до чувственного с оттенком мазохизма. Колючая щетина раздражала губы до ссадин, но останавливаться не хотелось. Крепче, глубже, теснее…
Вытянув из‑за пояса блузку, он прошелся вдоль ее натянутого позвоночника и что‑то сделал, заставив выгнуться. Поймав губами Евин выдох, снова коснулся между лопаток, вызывая очередной разряд, лишающий устойчивости. Она не заметила, как оказалась на тумбе в прихожей без штанов и в блузке, болтавшейся на локтях. Чашки на лямках держались просто ради приличия, потому как ловкие пальцы уже наслаждались всем, до чего только могли добраться.
Ева не осталась в долгу. Расстегнула рубашку и с упоением прижалась щекой к его гладкой груди. Ей нравились торсы без растительности, но ему знать не обязательно. Несильно сжала зубы на аккуратном соске и, услышав недовольное фырканье, срочно поцеловала место укуса. Скорый обонятельный анализ показал, что Константин недавно принимал душ. Что у него за работа такая, раз есть такая возмож…
Услышав, что он содрал целлофан, сказала:
– Не хочу здесь и так.
– А чего ты хочешь?
– Быть сверху.
– Разве от такого отказываются…
Грохнувшись на матрас, блондин промурлыкал:
– Командуй, нахалка…
Заполучив его в свое полное распоряжение, Ева не спешила. Мучил вопрос: поступать как хочется или остаться в рамках выдуманных приличий. Да к черту условности! Они здесь вообще‑то сексом занимаются, а не сдают экзамен по витиеватому этикету «можно ли делать мужчине хорошо, чтобы не потерять уважение».
Ногтем указательного пальца она прочертила линию от его колена и выше. Ей нравилось ловить ответную реакцию: напряжение, сбитое дыхание. Проигнорировав стратегический пункт, поднялась выше и добралась до губ. Какие нежные, спелые… Костя слегка укусил ее за палец, и Ева склонилась над ним, чтобы поцеловать. С трудом оторвавшись, принялась спускаться вниз, чувствуя, что с каждым поцелуем его грудная клетка поднимается и спадает все чаще…
Добравшись до главного, снова притормозила, для начала руками изучая поле деятельности. Бархатистый, налитой, ровный. Идеальный. Обхватив губами, прошлась вкруговую языком, выбив стон. Выпустила. Ненадолго. Чтобы снова пройтись вверх и вниз. И теперь погружение на максимально комфортную глубину. Новый стон, и его пальцы у нее в волосах. Сдерживает. Кого?
– Не усердствуй, нахалка, если не хочешь, чтобы все быстро закончилось.
Она остановилась, а Костя уронил ее матрас, помечая жадным поцелуем.
– Я все еще хочу быть сверху.
Нащупав пачку, Ева пыталась открыть…
– Что еще тебе нравится?
– Я вообще‑то занята немного, – буркнула она, не в состоянии открыть картонную коробочку.
Костя молча отобрал и занялся сам. Пришлось отвечать.
– Коленно‑локтевая. А тебе?
– Отзывчивая партнерша мне нравится. Что ты хотела попробовать, когда упоминала «безопасные эксперименты»?
