Одержимость романами

Официант приносит наши «Маргариты», принимает заказ на закуски и уходит. Мои губы прикасаются к соленому ободку, а Калеб протягивает мне коричневый бумажный пакет. Он нервно облизывает губы, как змея. Нервничает – я только недавно начала замечать этот жест.

– Я спрятал твой второй подарок под кроватью. Ты никогда там не убираешься, так что я знал, что ты его не найдешь, – дразнит он меня. – Но этот мне хотелось подарить тебе сейчас.

Разрываю подарочную упаковку и смотрю на подарок, который дарят каждому, кто считает себя настоящим писателем: записная книжка, мягкая, с белыми страницами.

Она прекрасна. Сиреневая, с моими инициалами на сатиновой обложке: Н. А. Э. Наоми Амелия Экерман. Провожу рукой по обложке и переворачиваю страницу.

Стараниями любящей семьи и заботливых друзей у меня скопился десяток записных книжек. И все же никому из них раньше не приходило в голову сделать подарок более личным. Калеб первый.

Я запускаю руку в бумажный пакет в поисках открытки. Пусто. Открытки нет – разве что она приложена ко второму подарку, тому, что спрятан под моей кроватью.

Да кому нужна открытка? Что со мной такое?

– Спасибо огромное! Идеальный подарок. – Я тянусь через стол, и наши губы (мои – шершавые и обветренные, его – мягкие) соприкасаются. – Мне очень нравится.

– Я рад! Надеюсь, второй тебе тоже придется по душе. – Калеб выразительно подмигивает. – Он не очень подходит для дарения на публике.

Подарком оказывается вибратор размером с палец – 11 режимов вибрации и скорости. Это игриво, сексуально и необычно. Я смеюсь, пока он отчаянно пульсирует в моей ладони.

– Впечатляет! Мой новый компаньон.

– Именно. Не вместо, а вместе. Скоро поиграем с ним. – Калеб улыбается и исчезает в ванной, чтобы почистить зубы.

Пока электрическая зубная щетка жужжит за дверью, я следую своему новому ежевечернему ритуалу, просматривая соцсети Розмари. В историях в «Инстаграме» она выложила несколько видео с Сарой Хилл, отметив ее, так что я перехожу в профиль Сары и просматриваю ее истории. Нахожу фотографию, сделанную до начала мероприятия. На переднем плане Сара улыбается, подняв бокал, а на заднем плане я замечаю отблеск серебряного кольца в носу Розмари в море тел, занятых болтовней. Розмари то ли говорит, то ли собирается заговорить, ее губы приоткрыты – заметен острый кончик зуба, – и от затылка до пяток пробегает дрожь. Видеть нас вместе жутко, но захватывающе – не могу отвести от нас взгляд и думаю: «Вот и мы».

Но с каких это пор в моей голове Розмари и я слились воедино?

Жужжание умолкает, дверь ванной открывается, и я прячу телефон. Калеб ложится в постель рядом, прижимая вибратор к моему бедру. Пока он экспериментирует с пятью вариантами скорости и ритма, я закрываю глаза и представляю, как Розмари обхватывает ногами Калеба, а он входит в нее медленно и глубоко, прижимаясь губами к ее ключице. Это моя новая фантазия, когда я ублажаю себя.

Теперь же, представляя это в деталях – звуки, запахи, – я быстро и неожиданно кончаю. Тяну Калеба за бедра, побуждая немедленно войти в меня. Теперь я обхватываю его спину ногами и подставляю ключицы для поцелуев.

– С днем рождения! – позже говорит Калеб, взъерошив мои кудри, затем переворачивается на живот и засыпает.

 

* * *

 

Во вторник утром просыпаюсь раньше, чем обычно, горя желанием узнать еще больше о ней. О них. Теперь у меня есть номер Розмари – раздобыт честным путем. Она не удивится, если я ей напишу.

 

Привет, Розмари, было здорово встретиться вчера на презентации. Идея выпить кофе все еще в силе, так что пиши, когда тебе удобно!

 

Один восклицательный знак добавляет тепла и энтузиазма, но при этом оставляет все в рамках дозволенного.

Розмари отвечает мне около полудня. Перерыв на обед. Представляю, как она подносит ко рту вилку с листом салата – ромэн, кейл или рукола, – покрытым бальзамическим уксусом, перебирая список дел и проверяя календарь.

Бросаю взгляд на покупателей, сидя за кассой, и открываю сообщение.

 

Наоми! Хорошо, что ты написала. Да, давай – как насчет воскресенья в районе трех?

Отлично, до встречи.

 

 

* * *

 

Когда я переступаю порог «Бруклин Роустинг» (ее выбор) в Дамбо в воскресенье ровно в три часа, там яблоку негде упасть. Склонившиеся над ноутбуками посетители заняли все диваны и практически каждый стул за каждым столом. У одной из стен этого помещения в стиле лофт нахожу два барных стула у стойки. Нам с Розмари придется сесть вполоборота друг к другу, как на свидании: наши колени и бедра будут периодически соприкасаться.

Заказываю холодный масала‑кофе и жду. Розмари врывается в кафе – шарф сбился набок, щеки порозовели от мороза – и извиняется за опоздание.

– Можешь, пожалуйста, подержать оборону, пока я возьму себе кофе?

Отвечаю: «Да, конечно» – и наблюдаю за тем, как она общается с бариста. Он смеется над какой‑то ее фразой – мне не слышно, – а когда Розмари возвращается, я спрашиваю, что она заказала.

– Масала‑кофе. Люблю сладкое, но порция эспрессо позволяет пребывать в иллюзии, будто все дело в кофеине.

С притворным удивлением указываю на собственную чашку:

– И у меня!

Вспомнит ли Розмари наш первый разговор, поймет ли, что мы уже встречались?

– Великие умы мыслят одинаково, – говорит Розмари: значит, не помнит. Возможно, это и к лучшему. Не хочу, чтобы ее насторожили совпадения.

– Как твои выходные? – начинаю разговор с безобидной темы. – По субботам на работе сумасшедший дом. Не успеем мы открыться, как в дверь ломятся взъерошенные родители, скупая тонны игрушек и книжек с картинками, а потом просят все это красиво упаковать к марафону детских праздничных вечеринок.

– Звучит ужасно, – вздыхает она, а затем переводит разговор на себя. – Эти выходные выдались спокойными, но впереди напряженная неделя. Я недавно приобрела права на книгу, за которой давно охотилась – пришлось обойти десяток других редакторов в борьбе за нее, – но пару дней назад автор устроила мне сюрприз.