Одержимые

Однажды Митя заболел. Температура, кашель, насморк, казалось, лежи в постели, смотри мультики! Но отец достал долгожданную модель танка КВ‑2. Несмотря на плохое самочувствие, ребенок с азартом прижимал деталь к детали, и была надежда, что при такой принципиальности и решимости довести начатое дело да конца мальчика ждет большое будущее. К большому сожалению родителей, машина была собрана лишь наполовину и навсегда осталась лежать в коробке на полке.

Такое отношение к делам стало для Мити нормой. Ребенок быстро загорался какой‑то идеей и быстро к ней охладевал. Его отдавали в футбол, шахматный и стрелковый клуб. Он занимался плаванием, баскетболом и тяжелой атлетикой, но всегда наступал тот момент, когда мальчик бросал начатое дело. Его пытались заинтересовать уходом за хомяками, рыбками и котом. Отец личным примером приучал сына к коллекционированию. Но везде был один и тот же итог. Митя увлекался, высматривал в магазинах новую модель или журнал, упрашивал родителей, старался быть послушным, но потом полностью и безвозвратно терял интерес.

Так же было с уроками. Когда под контролем дочери, с ее помощью и объяснениями, тогда ладно, все более‑менее получалось, но ведь таким образом больших дивидендов не извлечешь и, хочешь не хочешь, нужно приучать сына к самостоятельному решению задач.

– Захочет заниматься своими делами – быстро все сделает, – думали родители.

Но не тут‑то было. Мальчик сидел над раскрытыми тетрадками и учебником и делал все, чтобы не выполнять основную работу. Он мог рисовать, пряча листок под тетрадкой, играть игрушками, когда их отбирали – терками и линейками, мог просто ковырять ручкой стол или стенку. Всегда находилось занятие, которое позволяло не делать главное.

Его лечили. Родители делали все, что могли, и водили ребенка по неврологам, педиатрам, психологам и даже психиатрам. С мальчиком постоянно беседовали в надежде разъяснить, что такое хорошо, а что такое плохо, приводили беспроигрышные аргументы, придумывали новые стимулы, наказывали. Но Митя оставался Митей, и его поведение менялось только на словах, а по сути, оставалось прежним.

Сколько боли пережили любящие сердца, натыкаясь на стену безразличия, выстроенную сыном? Сколько усилий, страданий и чувств было вложено в бесполезные попытки ее разрушения. Впрочем, все это было потом. А сейчас Митя с новеньким рюкзаком гордо стоял на торжественной линейке. Первоклашка!

Дочь снимала праздник на видеокамеру, зять был на работе. Не отпустили. Что же это за работа такая, что в такой день отцу нельзя разделить радость ребенка? Его новые переживания, надежды, новую жизнь и первый шаг в волнующую неизвестность. Хотя все это было в мыслях родителей, но как понять маленького не совсем обычного человечка?

История повторяется – это философская категория. Наука есть наука, и ее законы подлежат обязательному исполнению. Все, что было в Москве, повторилось как под копирку. Митю кое‑как дотащили до конца первого класса и в принудительном порядке определили в коррекционный. Мать сражалась, и весь год практически жила в школе. Состояла в родительском комитете, всегда первая на уборке или ремонте класса, на прогулках, субботниках и экскурсиях. Она не считалась с личным временем и самочувствием, лишь бы отношение к сыну было чуть лучше. Но это не помогло, Митя часто отвлекался и сильно отставал в учебе.

Снова коррекция! Этот сложный во всех отношениях класс был образован на базе той же школы, и особых потрясений, в отличие от родителей, ребенок не испытал. Дети сильно переживали, но терпеливо переносили удары судьбы, ожидая исполнения прогноза столичного профессора.

 

* * *

 

1982 г. США, СССР

Николас Фостер второй час терпеливо ожидал приглашения в кабинет шефа. В любой другой день, осознавая, что его просто не хотят видеть, Ник бы гордо встал и ушел.

Так было уже несколько раз, но сегодня агент был полон решимости доложить о разработанной им операции. Он представлял неприязненный взгляд начальника, излишне полного самовлюбленного павлина.

В ЦРУ, как и в любой другой организации, иногда возникали противоречивые решения. Ну как можно назначить руководителем работы против русских человека афроамериканской наружности? Здесь нужен знаток русской души, человек, представляющий против кого он работает, кто ему противостоит и что ожидать от противника. Начальником данного направления должен быть профессионал, как минимум несколько раз работавший на территории противоборствующего государства. Человек, который знает творчество Пушкина, Достоевского и Некрасова, который помнит запах парного молока и свежескошенного сена. Этот человек обязан знать вкус самогонки, борща, сала и окрошки. А он? Разве этот чернокожий владеет русским языком? Разве способен он предсказать поведение советского человека в той или иной ситуации? Думать об этом не хотелось, и Ник сосредоточился на решении деталей предстоящей комбинации.

Тайная операция заключалась в получении сведений особой важности. Русские были на грани спуска на воду принципиально новой атомной подводной лодки. Об этой субмарине было известно немного, но даже то, что удалось добыть американской разведке, приводило в ужас многие горячие головы в Пентагоне.

Характеристики будущего ракетоносца впечатляли. Помимо размеров, надводного и подводного водоизмещения, рабочей глубины погружения и автономности нахождения в плавании, шокировало вооружение. Лодка предполагала наличие 12 межконтинентальных ракет с дальностью до десяти тысяч километров, 8 торпедных аппаратов для торпед, ракетоторпед, мин и противолодочных ракет. Главной задачей являлись ракетно‑ядерные удары по противнику для нанесения критического ущерба в глобальном конфликте. Одним словом, информация о новом советском вооружении была просто бесценна.

План предстоящей тайной операции шеф изучал очень долго, а потом после нескольких уточняющих вопросов попросил Фостера подождать в приемной и ушел для утверждения плана у начальства. Его не было долго. Медленно текущее время агент скоротал, наблюдая за крупной назойливой мухой. Вот существо…, сколько бы оно ни летало, все равно конец неизбежен. Ее рано или поздно кто‑нибудь прихлопнет! Николас встал, взял со стола журнал, приблизился к сидящему на шкафу насекомому и привел приговор в исполнение, – так можно и с человеком. Каким сильным, умным и богатым ты ни был, всегда найдется тот, кто сильнее, умнее и богаче! Ник умеет быть таким – сильным и умным!

Прошло несколько месяцев. Операция должна была состояться на ВДНХ. Это очень красивое место, и Фостер часто назначал встречи со своими агентами именно там, для того чтобы в очередной раз насладиться величием человеческого гения. Разведчик не отказывал себе в удовольствии покормить уток и внимательно наблюдал за их торопливыми движениями в надежде перехватить маленький кусочек ароматной булочки. Ему нравилось находиться среди советских людей, нравилась их открытость и доверчивость, доброта и отзывчивость. В такие минуты он четко осознавал, что именно он, специальный агент Николас Фостер, обязан принести этим людям долгожданную свободу.