Одноразовые близкие
Сейчас у меня слишком много свободного времени и пространства. Мне больше не нужно быть идеальной женой – меня уволили. Могу запустить все. Дать хаосу победить.
Список дел сократился: больше не надо стирать и гладить гору одежды, разбирать носки по парам, пришивать постоянно отрывающиеся пуговицы. Готовить для здорового молодого мужчины. Никого любить и доказывать любовь бесконечной заботой.
Я свободна. И не знаю, чем наполнить свою стерильную новую жизнь.
Обет безбрачия обрел себя в чтении. Мои спутники – оранжевые книжечки с черным названием и обязательной репродукцией на обложке. В них нет любви, а если и есть, то убогая, искалеченная. Так я больше не смогу обмануться.
Мое лицо теперь не напоминает плачущую гримасу, оно походит на надпись крупными буквами: «Отвали». Жизнь обрела законченность, стала кругом. Его отрезки: метро – чтение №2 в день, ванна – чтение, сон, иногда магазин, иногда уборка, Ленка – принимать каждый день, курс 2 года.
И вроде все хорошо: и работа нормальная, и здоровье в порядке, и у родителей все славно, и лучший друг рядом, и весна за окном, а внутри ежедневно разрастается маленькое, но прожорливое ощущение недостаточности. Безгранично‑тесный мирок перестал удовлетворять.
Не хватает хорошего парня рядом, свиданий, поцелуев, секса, объятий и долгих ночных разговоров. Ого, да тут уже пропасть образовалась. Убедили все‑таки.
4. Полузащитник
Я живу, зачеркивая даты в календаре – остались последние полгода в школе. Еще чуть‑чуть – и настанет абсолютно, принципиально новая жизнь!
26 декабря. Событие четверти – школьная дискотека. Мы с девчонками никогда не приходим к началу. Сидим на кухне, пьем «Балтику‑9», едим воблу и смотрим «Любовь и тайны Сансет Бич». И только к семи вечера выдвигаемся: Олька, Юлька и я, шатаясь и смеясь, бредем по улице.
У школы толпа непонятных личностей, которых не пускают.
«Хорошо, мы откроем окно в женском туалете на первом этаже. Да, ждите». Физрук с трудовиком на входе. «Здрасьте». – «Савельева, почему на физре не была?» – «У меня временное освобождение!» – «У тебя вторую неделю ВО».
Главный пункт обороны – завуч, проходя мимо, мы стараемся не дышать, чтобы не распространять пары «Балтики‑9» и красных «Мальборо», заеденных «Орбитом морозная свежесть».
Юлька пошла в туалет. Я стою на шухере в главной рекреации[1]. Через пять минут она возвращается уже с Коляном и Васькой.
Актовый зал, Roxette «Listen to Your Heart», танцпол заполнен на четверть. Одноклассники, спрятавшись за девчонками, пьют водку и пропихивают пластиковые стаканчики и бутылку под стулья.
«Ну чё так долго!» – кричит Кабан.
«Мы уже почти все допили, есть чё?» – интересуется Черт.
Олька крутит у виска пальцем: «Там Валентиныч на входе сумки проверял».
Крики встречают Мишку, школьного диджея, он врубает «Руки вверх», и танцпол сразу заполняется скачущими.
– Савельева, – Славка теребит меня за плечо, я оборачиваюсь, – это мой друг Антон.
Я удивлена – мы почти не общаемся, с чего Славке знакомить меня с друзьями. Смотрю на парня: немного выше меня, лысый, с оттопыренными ушами – жуть, короче.
– Привет, – киваю я и отворачиваюсь.
«Гости из будущего» «Беги от меня», Юлька тащит танцевать, Олька уже отпрыгивает что‑то замысловатое. Потом обязательная Gala «Free from desire», потом еще кто‑то.
Вступает «Truly Madly Deeply» от Savage garden, новый знакомый приглашает танцевать. Я иду, чтобы вызвать ревность того, кто курит план за сценой.
Сижу с Антоном в пустой рекреации и говорю: «Ты мне очень понравился, обязательно позвони. Хочу еще раз встретиться». Делаю это по двум причинам: во‑первых, чтобы тот, кто курил план, увидел меня с другим; во‑вторых, чтобы окончательно не разувериться в своей женской привлекательности, которая пообтрепалась за дискотеку. Выстрелы достигают цели.
Пока он провожает меня до дома, рассказывает, что учится в спортивной школе, где самозабвенно тренируется, даже куда‑то за границу ездит играть. Со Славкой с детства гоняет во дворе в футбол.
Надо отдать ему должное – он звонил и захаживал. Мы стояли около подъезда или на пожарной лестнице пару месяцев. Юлька с Ольгой до конца учебного года подкалывали, когда же состоится наша свадьба. С открытием подготовительного сезона на курсах в медучилище свидания сошли на нет.
* * *
Наше общение тихо текло, прерываясь и возобновляясь. Круглов (все‑таки знакомых по школе мы называем по фамилии) неизменно поздравлял с днем рожденья, то натыкались друг на друга в районе, то он звонил, и мы ходили гулять.
В одну из случайных встреч на узких улицах Гольяново происходит историческое знакомство Круглова и Ленки. Она надеется, что там что‑то приличное. А он просит пять рублей на разливное пиво. Эта фраза подписывает ему приговор, а я получаю титул «магнит для уродов».
Через год мы с Ленкой оканчиваем училище. Она пытается поступить в мед, где заваливает злополучную химию, и идет работать в сомнологию.
Я же, признавшись себе в том, что, чтобы лечить людей, надо их любить, а я этим не страдаю, поступаю на менеджера.
У Ленки роман с интерном из гнойной хирургии, с которым она познакомилась на практике, мне ничего не остается, как занять время кем‑то другим. И, как всегда, на мой день рожденья подворачивается Круглов. Его завораживающая готовность распластать себя ради того, чтобы увидеться, вызывала восхищение, граничащее с отвращением. Эрик Берн[2] называл этот манипуляционный механизм «собака снизу» – Круглов каждый раз вымаливал свидание.
[1] Рекреация – просторный холл в школе перед кабинетами, общая смежная комната.
[2] Эрик Берн (10.05.1910‑15.07.1970) – американский психолог и психиатр. Разработчик трансакционного анализа и сценарного анализа. Автор книги «Игры, в которые играют люди».
