Остров забвения
– Мне кажется, что есть. Давайте я поправлю подушки, устроим вас чуть‑чуть поудобнее. Вы можете сесть?
Он понятия не имел, как ему может удаться что‑то такое сделать, но она, кажется, приподняла его, слегка наклонила вперед на одной руке, взбила подушки, разгладила простыню и вернула на место без особых усилий. Он заметил, что весь был в трубках и проводах, прикрепленных к нему и ведущих к машинам, мониторам и капельницам, и что его левая рука лежала на своего рода подъемнике. Он посмотрел на нее. Бинты, длинный рукав из бинтов, доходящий до локтя и выше.
– Болит?
– Нет. Она как будто бы… никакая.
– Онемевшая?
– Не совсем. Просто… Не могу объяснить.
– Не стоит волноваться. Консультирующий врач придет посмотреть вас сегодня вечером.
– Кто он?
– Мистер Флинт. А Доктор Ло – старший ординатор. Он присматривал за вами последние пару дней. Но мы все одна команда.
– При мне целая команда?
– О, да, именно так, Саймон. Ничего, если я буду называть вас Саймон? Мы всегда спрашиваем, знаете, но вы были не в том состоянии, чтобы ответить. Как вы предпочитаете? Мистер Серрэйлер? Суперинтендант? Старший суперинтендант?
– О Господи, нет. Саймон – в самый раз.
Дверь слегка приоткрылась.
– К вам посетитель, так что я вас оставлю. Вот тут кнопка вызова, у вашей правой руки. Нажмите, если что‑нибудь понадобится.
– Ну привет. – Кэт нагнулась и поцеловала его в щеку. – Ты снова проснулся.
– А сколько я спал?
– Большую часть последних трех недель.
– Недель? И давно это прекратилось?
– Вчера. Ты помнишь, что я была здесь?
Он попытался разобраться в спутанной куче картинок у себя в голове.
– Я не… Нет.
Он мельком увидел встревоженный взгляд своей сестры, который она быстро спрятала.
– Мне сказали, что скоро придет консультирующий врач. Ты знаешь, что у меня есть собственная «команда»? Ты в ней?
Она улыбнулась.
– Ты принесла мне винограда?
– Нет. Но тебе же на самом деле не виноград нужен, да?
– Мне нужно узнать, что случилось и почему я здесь. Поговори со мной.
– Слушай, Сай, ты должен узнать все, но я не тот человек, который сможет рассказать тебе всю историю целиком, потому что меня там не было. Завтра снова приезжает Кирон, и, если ты думаешь, что готов выслушать, он расскажет тебе.
– Шеф был здесь?
– Конечно, был. Он привез меня в тот день, когда это случилось, и с тех пор приезжал сюда несколько раз – как только находил время, – и я коротко вводила его в курс дела каждый день.
– Серьезно? Почему ты?
– Потому что я была здесь практически каждый день и разговаривала с медиками, так что могла переводить для него медицинский жаргон.
– Нет, я имею в виду… Я не понимаю, как вы вообще с ним познакомились.
– Он стал опорой, Сай… Когда больше некому было меня здесь поддержать.
– О.
– Не надо «о».
Он попытался прочесть выражение на ее лице, но не мог на нем сконцентрироваться, потому что о себе дала знать боль в левой руке, которая становилась сильнее с каждой секундой. Она мощными волнами катилась по его плечу, отдаваясь в груди, а потом разливалась вниз и вверх по всему телу, как будто резала ножом и рвала клещами.
– Сай?
– Господи! – Он посмотрел на все эти бинты и на подъемник, который держал его руку. Если бы они горели, он бы не удивился. Ощущение было именно такое.
Кэт вскочила на ноги.
– Все нормально. Сейчас я разберусь… подожди.
Она не возвращалась час. Ночь. Весь остаток его жизни. Его по рукам и ногам сковала боль, и думать он мог только о боли. Он слышал собственный крик – настолько громкий, что он боялся, как бы они не пришли наказать его. Лица. Чернота теперь не была просто темнотой, по краям больше не было мягкого света, она стала алой в центре, и этот центр все расширялся и расширялся.
– Господи…
– Все хорошо. Кто‑то идет. – Кэт крепко держала его правую руку. Она гладила его по лицу и вытирала слезы, но он не чувствовал стыда или смущения, за болью он не чувствовал ничего.
– Давайте‑ка с этим разберемся, – сказал на этот раз мужчина, нависший над его койкой.
– Держись.
Он не мог держаться, но вариантов у него не было. Он лежал, корчась от боли. Кэт протирала его лоб от пота влажным полотенцем. И злилась. Она тоже злилась. Почему все вокруг злились из‑за него?
Все закрутилось, люди входили и выходили из палаты, люди наклонялись к нему.
– Вот так, Саймон… еще секунду.
И тут – бесконечно легкое освобождение от боли, и его тело расслабилось, его лоб посвежел, его рука как будто исчезла.
– Ну вот и все. Вам нужно было нажать на колокольчик, Саймон. Нужно было сказать…
– Нет, – услышал он, как сказала Кэт. Он узнал этот ее тон, хотя она очень редко к нему прибегала. – Нет, дело тут не в нем, дело тут во всех остальных. Существует режим приема препаратов, и если ему не следовать, то происходит такое. И у меня заняло слишком много времени, чтобы найти кого‑нибудь, кто хоть что‑то знает о нем и о его состоянии, и заставить их прийти, – и не говорите, пожалуйста, что у вас была смена дежурства.
– Это была смена дежурства. Я прошу прощения.
– Господи боже!
Мужчина. Он был молод, с бородой, и его глаза были полны беспокойства, сочувствия и гнева.
