Отличники от других… Первая четверть

Я смутился и снова почувствовал, что краснею. Чтобы сменить тему, я предложил девушке прогуляться и осмотреть бухту. Мы уже достаточно полежали на солнце, и нужно было размяться. Я подумал, что ей неудобно будет прыгать по камням на одной ноге, и предложил понести её на спине. Правда сам еще не был уверен, что у меня получится. Маша была со мной почти одного роста, а первый опыт вчера взять её на руки окончился неудачей, хорошо ещё, что мы оба упали в воду. Решили попробовать, и она осторожно залезла мне на спину, крепко обхватив бока ногами и обняв меня за шею. Я медленно встал на ноги, стараясь не потерять равновесие. В школе на физкультуре мы несколько раз переносили друг друга вот так, «на закорках», так что я вспомнил эти уроки и пошёл, придерживая девушку осторожно, боясь причинить боль раненой ноге. Она, похоже, осталась довольна удачным опытом этого способа передвижения и внимательно оглядывала всё вокруг. Я чувствовал энергию её упругого тела, страсть к движению и познанию. Так мы не спеша прошли с ней по всему пляжу бухты, останавливаясь, чтобы передохнуть и рассмотреть то особенно красивую прожилку мрамора, то непонятное ржавое изделие, или выбеленный солнцем обломок шлюпки, штормом заброшенный в этот затерянный уголок. Чайки держались на почтительном расстоянии, уважая наше желание уединиться. Когда мы подошли к идеально круглому тёмному валуну у самой воды, Маша слезла с меня и села отдохнуть.

– Мне так хорошо здесь! Жаль, что нужно уезжать и…, что я познакомилась с тобой так поздно.

– Мне тоже очень хотелось бы отдохнуть здесь с тобой подольше, Маш!

Я постарался придать своему голосу уверенность и спокойствие. Но было непросто преодолеть волнение, в результате которого голос дрожал.

Маша провела рукой по моей голове, пытаясь пригладить растрёпанные, ещё влажные волосы. Я взял её ладонь в свои руки и посмотрел ей в глаза. Они излучали одновременно и грусть, и надежду. Мне стало жарко. Я поцеловал руку девушки впервые в своей жизни, и она не отдернула её, а, улыбнувшись тёплой улыбкой, наклонилась и поцеловала меня в щеку мягкими губами.

– Я раньше не понимала, что такое опереться на плечо друга. А ты мне его сегодня подставил. Я тебе очень благодарна, Влад! Мне спокойно и легко с тобой. Я буду ждать нашей новой встречи. И буду скучать по тебе.

– Я тоже, – мой голос предательски задрожал, – тоже буду ждать нашей следующей встречи, Машенька! Мы не расстаемся надолго, и это ожидание скрасит мне эти несколько дней, которые остались от срока пребывания здесь. Я позвоню тебе, как только приеду в Ростов. Жди меня, хорошо?

– Хорошо! У меня просьба: давай не будем прощаться при родителях.

– Конечно, ведь мы сейчас прощаемся ненадолго, – подбодрил я Машу и обнял её, на секунду прижав к себе. – Я буду помнить этот день.

– Спасибо тебе!

Она отстранилась, шутливо погрозив мне пальцем, распустила и собрала снова длинные влажные волосы в хвост, поднялась, придержавшись за меня, и мы вместе снова окунулись в воду ласкового моря.

Мы плавали еще минут двадцать, медленно приближаясь к пляжу, где оставили Машиных родителей. Девушка, нырнув, нашла на дне несколько больших красивых ракушек‑«рапанов» и показала мне.

– Я маме и Мишке подарю. Знаешь, он на пятерку вчера экзамен сдал, и теперь будет учиться в Москве, в Высшем Техническом Училище имени Баумана.

– Я рад за него и за вашу семью, такую дружную и тёплую, – сказал я. – Передавай Мишке привет, если захочешь про меня рассказать.

– А я уже рассказала по телефону, что познакомилась с тобой. Он сказал, что хотел бы увидеться с тобой лично, когда приедет. Кстати, он приезжает послезавтра вечером поездом, так что мы успеем его встретить. Папа планирует сегодня до вечера домой доехать.

– Классно! – Я мечтательно вздохнул, подумав, как это здо́рово должно быть, ехать на машине долго‑долго и приехать домой. Гораздо интереснее, чем в скучном жарком поезде трястись.

Мы выбрались на берег, и я, снова взяв Машу на руки, пронёс её несколько шагов до бивуака, под неотрывные взгляды Машиных родителей и других отдыхающих, количество которых на пляже заметно прибавилось. Фёдор Тимофеевич, наконец, опомнился, вскочил, чтобы взять у меня из рук свою дочь, но Маша уже спустилась на землю возле своего матраса и села на него, вытираясь полотенцем и пряча в нём смеющееся лицо. Папа Маши растерянно остановился, а потом с минуту тряс мне руку.

– Ну, молодой человек, я не ожидал от Вас такой галантности! Я теперь с большей уверенностью смогу доверить дочь в Ваши сильные руки. – В голосе Фёдора Тимофеевича все еще чувствовалось волнение – Наша девушка иногда любит, чтобы её носили на руках.

– Владислав, тяжело же! Тебе ещё рано поднимать такую тяжесть, можешь надорваться, – суетилась мама.

– Анна Петровна, не беспокойтесь. Я и раньше тренировался носить одноклассников на физкультуре и во время «Зарницы», так что Маше ничего не угрожало. – Похвастался я, немного смутившись от повышенного внимания и подавляя желание отдышаться.

Вытершись полотенцем, я сел на свой матрас, достал из сумки кулёк с оставшимися ягодами и предложил Маше и её родителям.

– Спасибо, у нас тоже есть закуска. – Машина мама снова засуетилась, выудила из объёмистой сумки разнообразные съестные припасы и быстро сервировала половину моего матраса, причем объём и разнообразие предполагаемого второго завтрака мне показались излишними. – Давайте перекусим. Вас с Машенькой не было почти два часа. Вы, должно быть, проголодались?

– Ну да, мам, и конечно папа, по пути в Сочи просто мимо проплывал после пятнадцати минут нашего отсутствия, – Маша весело взглянула на мать.

Анна Петровна не обратила внимания на колкость дочери. На импровизированном столе появился большой двухлитровый термос с чаем и стопка стаканчиков.

– Давай, Федя, присоединяйся к нашему столу.

Я подумал, что чай оказался сейчас весьма кстати, и приступил к поеданию бутербродов, помидоров с огурцами и ломтями свежего деревенского каравая. Машин аппетит, похоже, нисколько не пострадал после нашего путешествия. Она кушала аккуратно, отправляя в рот небольшие кусочки овощей и хлеба с кружочками колбасы. Я смаковал горячий напиток, наслаждаясь природой и обществом.

– Завтрак на свежем воздухе – лучшее удовольствие, – продолжил разговор папа, – Мы и дома часто организуем семейный завтрак или ужин на веранде. Что может быть лучше, чем быть ближе к природе?

Я рассказал о своих детских прогулках по Ростову с термосом чая и бабушкой, потом поведал о путешествии к иностранным бабушкам в абхазский поселок Гудауты, где мне тоже очень понравились ужины с национальной кухней на веранде.

– Так, ты тоже путешественник? – в голосе Фёдора Тимофеевича слышалось одобрение – Неужто, в нашем полку прибыло?

– Да, я тоже полюбил путешествия благодаря моим родителям.

– А, кто твои родители? – поинтересовалась мама.

– Моя мама – в школе работает, а папа – инженер. Ещё есть бабушка и старшая сестра.