Отличники от других… Первая четверть

– Оставь, Владик, я уберу позже.

– Нет, я так не могу, Машенька, разреши тебе помочь, – вступил я в шутливый спор. – А то, потом спать плохо буду.

Маша, приподнявшись было и, опираясь на стол, снова села. Закинув повреждённую ногу на ногу, она с наслаждением вытянулась на стуле, убрав волосы за плечи.

– Ну ладно, только ради твоего спокойного сна один раз можно, – сдалась она, сверкнув озорной улыбкой.

Под руководством моей подруги я быстро справился с заданием. Моё внимание привлек большой двустворчатый холодильник «Rosenlew». Ростом он был повыше меня. За одной из створок располагалась многоуровневая морозильная камера, а за второй – в несколько ярусов полки с продуктами.

– Уважаю красивую и качественную технику. Я такой только в иностранном журнале видел, – сообщил я Маше, нехотя закрывая створку.

– Это чудо папа заказывал в Германии. Его контейнером привезли весной. Очень удобная вещь! Красивый, как ты верно заметил.

Девушка встала, опёршись на стол кулачками.

– Ну, что, готов к новым открытиям?

Она горела желанием мне всё показать.

– Конечно, Маш!

Она вышла из кухни по направлению к лестнице, тяжело опираясь на трость, и я заметил, что хромает она сильнее, чем обычно. Я приобнял её за талию.

– Что, нога болит?

– Да, у меня бывает сильная боль. Знаешь, похоже, как будто пальцы на ноге судорогой сводит? Только их – то, нет. Врачи называют такие боли фантомными. Это пройдёт постепенно, года через два – три. А пока лекарства глотаю.

Маша поднялась по лестнице на второй этаж, крепко держась за перила. Я шёл за ней, стараясь поддержать.

– Спасибо, Владька, я научилась в своём доме справляться, – улыбнулась она. – Давай зайдём ко мне в комнату, я приму лекарство и сниму протез. Пока боль утихнет, лучше ногу не нагружать. Похожу на костылях.

Мы прошли в её спальню – светлую уютную просторную комнату с большой кроватью посередине, шкафом, трюмо, креслом‑качалкой и несколькими пуфиками. У окна стоял письменный стол с лампой и полочками с книгами над ним. На стене, напротив кровати на кронштейне висел маленький телевизор. Стены комнаты были до высоты в полтора метра облицованы деревянными панелями, а выше, светлыми обоями с интересным рисунком каких‑то неведомых пейзажей, напоминающих гравюры. На полу, на паркете по обеим сторонам кровати лежали толстые мохнатые ковры.

– Ну вот, здесь моя норка, – проговорила девушка, смущённо улыбаясь.

– Как тут уютно и здо́рово! – воскликнул я.

– Здесь я чувствую себя в безопасности. И здесь никто не имеет права меня беспокоить, трогать мои вещи, если я этого не хочу. Такое у нас правило в семье. У Мишки своя комната тоже есть. У него свой беспорядок, но это – беспорядок. И никто кроме него не может вторгаться туда. его

Маша присела на кровать и сняла протез, массируя изувеченную ногу.

– Подашь костыли? Они в углу за дверью.

Я принёс лёгкие костыли, а моя подруга достала из тумбочки рулон эластичного бинта и аккуратно наложила на культю ноги плотную повязку, одев поверх её вязаный из толстых эластичных ниток белый носок.

– Ну вот, жизнь снова обретает краски!

Девушка осторожно поднялась на здоровую ногу, опираясь на костыли, прошла вокруг кровати к столу, взяла из ящика коробку с лекарствами, наклонилась и, отыскав нужную упаковку, выковыряла из нее таблетку. Пока она возилась, принимая лекарство, я рассматривал фотографию, на которой маленькая девочка с косичками сидела на руках у улыбающегося деда в пиджаке и с окладистой седой бородой.

– Это ты со своим дедушкой? – поинтересовался я.

– Да, это дедушка Тима.

Маша обернулась ко мне. Неуверенная улыбка светилась в её больших зелёных глазах за овальными стёклами тонких очков в золотой оправе. Её лицо казалось чуть строже и взрослее, а по‑детски припухлые щёки, небольшой нос создавали неповторимый образ и неудержимо притягивали меня к ней.

Отбросив стеснительность, я бережно взял лицо моей феи обеими руками и поцеловал в мягкие губы осторожно, словно боясь причинить боль. Её густые волосы пахли каким‑то неведомым мне ароматом и щекотали мою кожу. У меня закружилась голова, а по телу заструилось тепло.

Она не отстранилась, и я почувствовал, как сильно прижала меня к себе, обняв обеими руками. Мы слились в поцелуе на целую вечность, продолжавшуюся долю секунды, пока костыли с громким стуком не упали на пол и не вернули нас в реальность.

– Ой, я, кажется, случайно провалилась в сладкий сон. Ну почему от него нужно так быстро просыпаться? – Маша слегка оттолкнула меня двумя руками, все ещё раскрасневшаяся и румяная, но тревога в её глазах не могла укрыться от меня.

Она села на кровать, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Машенька, ты мне очень нравишься. Ты такая красивая! У меня нет слов, чтобы выразить то, что я сейчас ощутил! – я растерялся, не зная, что ещё сказать, и почувствовал, что густо покраснел.

Помолчав минуту, она быстро и с волнением заговорила:

– Владик, пойми, я – девушка, и для меня это очень серьёзно. У меня никогда раньше не было близких друзей – парней. Я не очень верила, что кто‑то по‑настоящему заинтересуется такой как я. И мой дефект сильно влияет на это. Я боюсь быть обманутой. Я… – Маша замялась, подбирая слова. – Мне очень приятно, что я у тебя вызываю симпатию. И ты мне тоже нравишься! Но прошу тебя: подумай ещё не один раз. Скажи мне самое главное – честно: готов ли ты – здоровый молодой человек – стать другом девушке – инвалиду? Готов ли к тому, что я не смогу никогда полноценно ходить, а порой и делать самостоятельно элементарные действия, играть в спортивные игры, танцевать? У меня могут быть кризисы и конфликты с самой собой, порой нелогичные для окружающих. Ты не сможешь привести меня в общество своих друзей, не рискуя услышать за спиной насмешки или сочувственные перешёптывания…

– Девочка моя дорогая! – я сел рядом, обняв подругу, и почувствовал, как она напряглась всем телом. – Как мне сказать тебе, что познакомившись с тобой, я думаю о тебе каждый день и ночь, представляю твоё красивое лицо, твоё стройное гибкое тело и хочу быть с тобой. Ты ни разу не дала мне повода усомниться в своей ловкости и самостоятельности. Я начал тренироваться, чтобы стать сильным и достойным носить тебя на руках, беречь и защищать. Ты мне нравишься такой, какая есть, и мне неважно мнение окружающих, если они не понимают моих чувств. Я тебя уважаю как никого другого. Я уверен, что скоро смогу по‑настоящему полюбить тебя, Машенька, помочь тебе обрести в жизни то, чего ты достойна!