Отличники от других… Первая четверть

Потом обошёл меня, внимательно оглядывая со всех сторон, и сел на соседний лежак, расположив на нём провиант. Это позволило мне перестать щуриться и рассмотреть его лицо.

– Меня зовут Фёдор Тимофеевич. Рад с Вами познакомиться!

– Мы купались вместе…, – пробормотал я неуверенно и не к месту, и почувствовал, что мой голос всё ещё дрожит.

– Я видел. Вы стали опорой моей дочери. Благодарю Вас! Это благородный поступок. – Подбодрил меня Фёдор Тимофеевич.

Видимо, я снова густо покраснел, и на мою защиту бросилась Маша.

– Папа, перестань смущать его, – весело и с наигранно капризными нотками вмешалась она в разговор. – Представляешь, он тоже из нашего города! Никогда не знаешь, когда и с кем сведёт судьба.

– А я никого не смущаю, – прогремел папа. – Я ценю смелость и готовность прийти на помощь. Сейчас нечасто встречаются эти качества. И мне, действительно, очень приятно видеть, как вы общаетесь. Машенька, Владислав, предлагаю нам всем немного подкрепиться. Не возражаете?

Удивительно, но минуту назад я вдруг почувствовал, что неплохо было бы что‑нибудь съесть. Он ловко выудил из сумки несколько бумажных стаканчиков, картонные тарелки и складной нож. Через пару минут у всех на тарелках оказались порезанные дольками апельсины. С шипением холодная «Пепси‑Кола» была разлита по стаканчикам.

– Ну, что же, молодые люди, за знакомство! – шутливо поднял стаканчик Машин папа, будто собираясь чокаться с нами.

Я с благодарностью поднял свой стакан и наполовину опустошил его от любимого прохладительного напитка. Апельсин оказался также прохладным и удивительно вкусным. Краем глаза я заметил, как Маша тоже с удовольствием уплетает сочные дольки, запивая маленькими глотками лимонада. Я подставил лицо солнцу, закрыл на минуту глаза и прислушался к мерному шуму моря, крику чаек и визгу детей, играющих на пляже. Мне было легко и спокойно. Не хотелось, чтобы это чувство прошло, возвращаться обратно в лагерь и считать дни до отъезда домой.

– Спасибо, Фёдор Тимофеевич, очень вкусно! – сказал я, вытирая губы от апельсинового сока салфеткой.

– Да, пап, спасибо! – поддержала меня Маша. – А мама не придёт купаться?

– Нет, дочка, она сегодня действует по своему плану.

– Вы приехали отдыхать всей семьей? – поинтересовался я, обращаясь к обоим, потому что не знал, будет ли вежливым продолжить разговор только с Машей в присутствии её папы.

– Не совсем. Мой брат поступает в институт и сейчас в Москве сдаёт последний экзамен. Вечером будем ему звонить, узнаем результат, – пояснила девушка. – Математика – трудный экзамен, но Мишка хорошо её знает. Он мне всегда помогал с уроками и контрольные решать. Особенно, когда я болела, и приходилось догонять программу. Мишка – очень умный и самый лучший брат на свете!

– Мы с Машенькой этим летом отдыхаем только здесь, а в прежние годы всей семьей загружались в машину и путешествовали весь отпуск, на море, в горы, в тайгу, на Байкал, – начал рассказывать Фёдор Тимофеевич. – Мы объездили Урал, Прибалтику, Карпаты, Кавказ, но каждый раз под конец отпуска приезжаем сюда на несколько дней искупаться и позагорать. Скажу я вам, очень полезная штука перед трудовыми буднями!

– А еще, мы очень любим фотографировать места, где путешествуем. Папа потрясающие фотки делает. Они даже в журнале печатались, – с энтузиазмом вмешалась Маша. – Я тоже начала учиться фотографии.

– У нашей девушки талант фотохудожника. Она схватывает саму суть места, чувствует его душу, и её фотографии всегда говорят о себе сами. – Одобрительно гудел Фёдор Тимофеевич. – Особенно хорошо у неё получаются портреты. Она Вас ещё не сфотографировала?

– Смотри, перехвалишь, пап.

Маша звонко рассмеялась. Она грациозно потянулась, вытащила из сумки большой зеркальный фотоаппарат «Canon» и, привстав на локте, нацелила на меня объектив, сделала серию снимков, сверкнув озорной улыбкой из‑за видоискателя. Её длинные каштановые волосы уже подсохли на солнце и разметались по плечам, а я почему‑то подумал, что ей очень пошла бы профессия фотожурналистки.

– Владик, ты чего такой смурно́й? – Маша тревожно заглянула мне в глаза. – Можешь посидеть здесь минут пять, присмотреть за вещами, пока мы с папой сходим переодеться?

Её обезоруживающая улыбка и вопросительный взгляд приковали меня к насиженному месту. Маша ловко встала на ногу, подхватила костыли, и двинулась в сторону автостоянки, высоко подняв голову. Фёдор Тимофеевич, подхватив сумку, поспешил следом, нагнал на каменной лестнице и помог дочери подняться. Я задумчиво наблюдал за ними, размышляя о том, что с таким увечьем ей даже просто ходить – уже подвиг. Я восхищался ей. Она такая настоящая, и ни разу не дала повода себя пожалеть. Мы были на равных. Нет, определенно мне сегодня повезло! Познакомиться с такой девчонкой! Обернувшись, я заметил, что все знакомые лица из нашего лагеря уже исчезли с пляжа, должно быть, на обед. Разные мысли роились в голове, никак не желая выстраиваться в какую‑то цепочку. Я привстал на носочки, стараясь заглянуть поверх бетонного забора, за которым скрылись мои новые друзья. Вдруг, увидел над бетонными блоками, огораживающими от автодороги зону пляжа, знакомый профиль, волосы, собранные в длинный хвост, а потом и всю Машу. Она была одета в свободно развевающуюся на ветру красную клетчатую рубаху, элегантные, облегающие ноги и слегка расклешенные внизу джинсы и белые кроссовки. Подсознание подсказывало мне, что здесь что‑то не стыкуется. Я понял: девушка шла ко мне, красиво, даже грациозно, лишь слегка припадая на правую ногу. И у неё не было никаких костылей. Она улыбалась, приветливо глядя на меня. Я встал и замер от восхищения, растерянно рассматривая её.

– Ты – такая… удивительная девушка! – Крикнул я, когда она остановилась метрах в пяти от меня. – У тебя так классно получается… идти!

Мне захотелось прикоснуться к ней. Я всё ещё сомневался, что это не мираж. Неуверенно подошёл, поправил зачем‑то её волосы, положив длинный хвост на плечо.

– Мы с тобой еще увидимся? Или это сон, после которого необходимо просыпаться и идти по обыденным делам?

Я смотрел в её зеленые с искорками глаза, пытаясь найти в них признаки снисходительной улыбки. «Ведь я младше как минимум, на год», – отметил я про себя итог своих вычислений

– Если захочешь, можно, – ответила Маша, и в голосе её слышались теплые нотки. – Мы ещё завтра будем на пляже утром, а потом уедем домой. Пойдём, заберем твои вещи, и ты меня проводишь до машины.

Я подхватил её сумку, и мы осторожно пошли по камням к моим вещам. Я быстро надел шорты, рубашку и сандалии, взял сумку с книжкой и так и оставшимся сухим полотенцем. Маша взяла у меня футляр с фотоаппаратом, достала его и, отойдя на пару шагов, нацелилась на меня объективом. Потом, секунду подумав, подошла ко мне вплотную и попыталась рукой расчесать мои волосы. Я стал столбом, чувствуя, как меня кинуло в жар. А девушка, как ни в чём не бывало, улыбнувшись, вернулась на позицию и сделала несколько снимков меня на фоне моря и гор.

– Маш, а можно я тоже попробую тебя сфотографировать? – пробормотал я, обретя снова способность шевелиться и разговаривать.

Мне срочно требовалось потрогать этот заморский, по всей видимости, профессиональный фотоаппарат. А может быть я хотел запечатлеть красоту и грациозность девушки. Она легко протянула его, накинув ремень мне на шею.