P.S. Твоя заноза

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 4. Креветки с продолжением

 

Волкова

Сидим друг напротив друга в месте, которое выглядит как… спорт‑бар. Стандартный спорт‑бар, каких раскиданы по городу в бессчётном количестве. Тёмная отделка, столики, подвесные телики в дни матчей транслирующие понятно что, сейчас же просто крутящие без звука музыкальные клипы.

Перед нами стоит огромная лоханка креветок, пенное в исконно мужских кружках и ещё по мелочи. С хрустом надкусываю чесночную гренку. Ну а что, мне сегодня ни с кем не целоваться. Наверное.

Пауза затягивается.

– Ну и? Так и будешь любоваться? – не выдерживаю я.

– А почему нет? – Волков сидит, сцепив руки в замок, и реально молча тащится на меня. Соединённые большие пальцы касаются подрагивающих губ. Губ, которые, кстати, весьма неплохо… Так. Стоп.

– Что, вид хороший попался?

– Симпатичный, не спорю. Ты же согласишься, что на этот раз как нельзя кстати вписываешься в интерьер.

Ну да. Джинсы – это же не коктейльное платье, что было на мне надето тогда.

– Так какой план? – взмахиваю гренкой как волшебной палочкой. – Стандартное анкетирование? Разговоры по душам? Томные переглядки? Попытка проехаться по ушам отрепетированным враньём?

– Может просто выпьем и расслабимся?

– А что, так тоже можно? Разве у нас не переигрывание провалившегося свидания?

– Такие свидания остались позади. Пора выходить на новый уровень.

– И что он подразумевает? – откидываюсь на спинку узкого диванчика, для удобства устраивая локоть на деревянной балке, заменяющей изголовье.

– Вот давай это и выясним. Отложим на пару часов твою ко мне неприязнь и сделаем вид, что я тебе хоть малость привлекателен.

– У меня нет к тебе неприязни, Волков. Ты мне безразличен. Как человек, парень, партнёр. Вообще как отдельно взятая личность.

– Не вопрос. Если тебе так удобней, ради бога. А я, если не против, пока придержу нейтралитет.

Да уж чувствовала я его упирающийся в меня на вчерашней вечеринке нейтралитет. Так чувствовала, что сама нечаянно успела завестись. Пришлось даже срочно с него спрыгивать.

– Главное, больше не засовывай язык мне в рот. И мы поладим.

– Брось. Тебе ж понравилось.

Понравилось. Но ему об этом знать необязательно.

– Ага, – охотно киваю. – Воплю от восторга и трепещу от счастья, разве не видно? Это был лучший поцелуй в моей жизни и всякое такое. Так тебе обычно говорят? – дребезжащий на столе телефон высвечивает очередное сообщение от маман. Пятое за последние полчаса. – Да чтоб тебя. Когда ж ты отстанешь? – раздражённо смахиваю с экрана оповещение даже не открывая. И так знаю, что там.

– Надоедливый ухажёр?

– Надоедливый ухажёр выжигает сейчас рядом со мной кислород и тырит мои сырные шарики, а это пиявка похуже. Мама.

– О, – озадачивается Денис, подзависнув с зажатой в зубах закуской. – Какие у вас высокие отношения.

– Закачаешься.

– Разладился коннект?

– Не может разладиться то, чего нет. Мы никогда особо не слышали друг друга, а как отец свалил её и вовсе переклинило.

– И у твоих всё по швам? Мои предки тоже разводятся.

О, и в его гадюшнике не всё ладно? А существуют они вообще, нормальные крепкие семьи?

– Паршиво. Смотри теперь в оба. Не успеешь глазом моргнуть, а маман уже найдёт себе нового хахаля. Который, пока она будет занята омолаживающими процедурами, в один прекрасный момент полезет тебе в трусы. В твоём случае, между прочим, это будет совсем трешово, – на меня смотрят как на больную. – Что? И такое бывает, прикинь. Это самое обидное, когда из‑за такой мрази приходится съезжать из собственного дома.

Вижу как до него доходит, что чёрный юмор на деле не совсем и юмор.

– Да ладно?!

Ладно‑прохладно. Тайны из этого я никогда не делала. Мне‑то стыдиться нечего. Наоборот, давно подмывает заявиться на какое‑нибудь светское чаепитие и растрепать по большому секрету всем благородным дамочкам бальзаковского возраста нездоровые сексуальные наклонности мамочкиного альфонса.

Останавливает только одно – страх, что мать такого позора уже точно не выдержит. Какая бы не была, она всё равно моя родительница. И, пускай по‑своему, но я её люблю. Той детской любовью, что осталась со мной в более ранних воспоминаниях. Когда мы хотя бы пытались изображать счастливое семейство.

– Лучше жить на шее у подруг, чем просыпаться по ночам от того, что он наяривает там у себя, сидя рядышком, – мне нравится наблюдать за тем, как вытягивается лицо Дениса. Настоящие эмоции. Я ценю это куда больше заезженных подкатов и липовых комплиментов.

– А мать знает?

– Знает.

– И?

– Цитирую: "сама мужиков провоцируешь. Меньше оголяться надо, а то разоденется и ходит с голой жопой".