Падшие ангелы
– Там просто всё совсем не так, как было… – уклончиво пробормотала мама.
– Так это везде сейчас так – не так, как было…
– Ты не понял, – сказала твёрдо мама и посмотрела Лёхе прямо в глаза. –Там наркотики. До Казахстана недалеко. И если раньше ограничивались коноплёй да опиумным сырцом, то теперь «на иглу» молодёжь посадили – героин в моде. А кореша твои, вполне возможно, червей давно кормят.
– Откуда ты всё это знаешь?..
– Так я слушаю. Кто хочет слышать, тот услышит. О чём ещё говорить старикам – только про беспредел властей. Такого ещё не было, понимаешь? Народ скоро с вилами поднимется против торгашей…
– Да некому подниматься, мам. Всех людей нормальных ещё в двадцатом веке поубивали – между двумя Мировыми войнами – одна Гражданская, затем Афган и Чечня. Я уж не говорю про репрессии и голод… А мы‑то родились от тех, кто «за кустиком, да бугорком» спрятался.
– Не хочу в это верить… что не осталось Людей… И, кстати, брат деда твоего по отцовой линии, не прятался – он Героем войны был. Через Ладожское озеро боеприпасы возил. И топили его и убивали, а он до Берлина всё равно дошёл. Черед 12 лет после войны умер…
– Остались, мам, да. Только гавно, как всегда, «плавает сверху». Все эти недоноски, неучи и просто быдло однажды нас шапками закидают своими… И дальше будет только хуже. «Национальной идеей» станет ни стабильность и процветание, а выживание и помоехлебание.
– Откуда ты всё это знаешь?.. – в свою очередь спросила изумлённая мама.
– Я видел весь Мир, мам… И я хорошо учился в школе по «не точным» наукам: не надо иметь семи пядей во лбу думающему человеку, когда он видит то, что видит и умеет сравнивать и рассуждать. И делать выводы… потом…
Мама убирала со стола посуду, а Лёха выпил кофе и двинулся к выходу:
– Я на тест‑драйв!
– Чего?..
– Выходи на меня посмотреть.
Лёха выехал из гаража на широкую и просторную улицу – ни асфальта, ни гравия не было – просто обычная просёлочная дорога растягивалась на триста метров в обе стороны. Ночью грязь хорошо подморозило, Лёха спокойно доехал до одного из концов улицы, развернулся и разогнался до скорости в семидесяти км/ч до следующего края. Там вновь развернулся и «втопил» уже сотню – машина вела себя прекрасно, остервенело отбрасывая во все стороны куски сырой земли. Мама стояла у калитки и смотрела на сына. Он подъехал к ней и опустил стекло:
– Садись, поехали. Ленинская улица асфальтированная и длинная – не меньше километра.
– Я?! Я не поеду…
– Не бойся.
– Колёса отвалятся!
– Я хорошо прикрутил.
– Ну, значит ещё что‑нибудь отвалится – она на пеньках шесть лет стояла…
– Да поехали, мам. Она новая, в том‑то и дело, что на пеньках стояла…
– Ладно… – Нехотя согласилась мама и села на заднее сиденье.
Леха проехал главную улицу, протяжённостью в тысячу сто метров за пять минут – некогда приличный асфальт превратился в ничто: яма на яме, ухаб на ухабе… Только последние метров стопятдесят‑двести выдался нормальный отрезок, и Лёха снова разогнался до сотки.
За концом асфальта кончалась и сама деревня – дальше раскидывались только поля да леса с деревенским кладбищем…
Машина ровно гудела.
Лёха сидел и смотрел в даль.
– Поехали, – через некоторое время тихо произнесла мама, – я тебе могилу отца покажу…
Он был похоронен у самого края – Свечников Сергей Константинович, 11.11. 1958г. – 12.12. 1997г.
– Такой лютый мороз стоял в тот день, что мужики кирками копали могилу – экскаватор гонять такую даль из райцентра было накладно…
Они вернулись домой, и Лёха снова затопил баню – хотелось нормально, не в торопях, погреться и подумать. Переписав идентификационный номер автомобиля, он зашёл в избу и сел возле печки так же, как любил делать отец.
– Завтра я уеду, – сказал он маме. – Я тебе оставлю денег… Тебе надолго хватит. Если там меня ничего не «зацепит», то поеду в город и начну новую жизнь.
Мама села на диван в прихожей и молча смотрела сыну в спину – он чувствовал её взгляд, он жёг его, как огонь.
– Будь осторожен. Приезжай…
– Теперь буду приезжать. Обещаю…
Лёха рано утром затопил печку, натаскал дров, сена корове и телку и уехал при первых лучах солнца. Мама делала вид, что спит.
***
Он вставил кассету в магнитолу и ехал по знакомым и родным местам: он смотрел вокруг и видел себя буквально по всюду. Так или иначе, маленьким, он был тут везде…
Через полчаса Лёха заехал в село, вокруг которого и формировался район. Доехав до центральной площади, он остановился и, не заглушая мотор, зашёл в Универмаг купить газету. Ему нужна была квартира и желательно в центре – тут находился районный Дом Культуры, поликлиника и школа, а значит, именно здесь жизнь и била «ключом».
«И всё по голове», – подумал Лёха и, вернувшись в машину, забегал глазами по строчкам газеты «Знамя труда».
Ему повезло – сдавалась «двушка» на первом этаже двухэтажного кирпичного дома по проспекту Победы. Это было, конечно, не совсем в центре, но и не у чёрта на рогах: на машине – пару минут езды. Пешком – минут десять‑пятнадцать.
Поэтому он, не раздумывая, добрался до телефонной будки и набрал нужный номер.
…В квартире был сделан очень приличный ремонт, и проектировка в целом радовала своим «угловым» расположением: кухонное окно и окно зала выходило во двор, окно спальни – в переулок. Совмещённый санузел отделан кафелем, водонагреватель, вся мебель и кухонный гарнитур со всеми бытовыми приборами тоже были в наличии – заходи и живи. Что Лёха и сделал, заплатив сразу за два месяца. Потом он заехал в магазин и закупился продуктами так, чтобы не ходить туда каждый день – сыр, колбаса, мясо, рыба, яйца, пастеризованное молоко и прочее, что не портится в течении нескольких суток или даже лет.
