Палач, скрипачка и дракон

– Разумеется. Но свидетельство записано в книгу Дио, и теперь это не мирское дело, а церковное. На запястье Энрики Маззарини появилась черная метка, и тот, кто дал обет служения, должен исполнить долг. Вы, синьор Альтерман. Вы служите палачом, вы в этом поклялись. Что бы вы ни думали обо всем происходящем, но такова воля Дио. Вы же не станете противиться?

Нильс молча смотрел в перепуганные глаза Ламберто. Вот он, момент выбора. Идти ли дальше по пути, предначертанном Дио, или повторить ошибку? Рев дракона, дымящиеся руины, ненавидящий взгляд девушки и крик: «Зачем? Зачем ты это сделал?!»

Словно прочтя мысли Нильса, Ламберто сказал окрепшим голосом:

– Вы уже делали неверный выбор, синьор Альтерман. Дио, в его великой мудрости, испытывает вас вновь. Докажите свою преданность ему. Смирите неуместную гордыню. Вы, я, Фабиано, ваши подчиненные, – все мы лишь инструменты в руках Дио, и чем меньше строптивости проявляем, тем лучше служим ему.

Нильс молчал, зная, что выбор уже сделан, и его прочли все – и карабинеры, и жрец. Ламберто шагнул навстречу, приподнял и бросил футляр. Нильс его поймал и ощупал. Теперь не осталось сомнений – внутри находилась переносная гильотина.

– Синьор капитан, – прошептал Томмасо. – Да неужели мы…

– Закон должен соблюдаться, – оборвал его Нильс. – Если не можешь служить закону – сдай оружие и уходи.

Он повернулся на резкое движение подчиненного. Томмасо держал в руках карабин, и глаза его горели недобрым огнем.

– Палач здесь – я, – тихо сказал Нильс. – Вам не нужно будет даже смотреть. Просто находиться рядом и обеспечивать безопасность. Исполнение приговора засвидетельствует Ламберто.

– Обеспечивать безопасность? – процедил сквозь зубы Томмасо. – Это родителям ее, что ли, руки выкручивать?

– Не можешь – сдай оружие.

Руки Томмасо дрогнули. Казалось, вот‑вот он отдаст карабин, развернется и уйдет. Но нет. Карабин вернулся на плечо, взгляд опустился.

– Ну? – оскалился приблизившийся Ламберто. – Идем исполнять волю Дио?

***

Состав от похмелья на основе святой воды требовал сосредоточенности и скрупулезности в отвешивании ингредиентов. Но Рокко мешали сосредоточиться несущиеся сверху звуки. Крики, стоны, смех, звон бокалов, визг, грохот. Колдун и девушки веселились вовсю. Когда от очередного не то прыжка, не то падения с потолка посыпалась пыль, Рокко задрал голову и завопил:

– Во имя всеблагого Диаскола, учитель, наложите заклятие Sonus‑non‑Opus! Я тут деньги зарабатываю!

Крик этот был скорее проявлением отчаяния, чем просьбой, но, тем не менее, звуки приглушились. Хмыкнув, Рокко вернулся к склянкам, зевнул. Десяток порций состава уже готово. А сколько их всего нужно? Рокко покосился на бутыль с основным сырьем. Больше трех четвертей осталось. Ох, точно на всю ночь работы… Разве что схитрить немного?

Оглянувшись на всякий случай, Рокко поднес к губам горлышко бутылки и немного отпил. Святость переполнила его, и он икнул:

– Хорошо пошла.

Святая вода взбодрила не хуже чашки кофе, и Рокко поневоле задумался, как можно сэкономить на кофе… Впрочем, была б нужда. Деньжата у колдуна водились, а кофе на вкус приятнее.

Рокко бросил в колбу щепотку одного, ложечку другого, капнул третьим, нагрел над спиртовкой и, как только серая смесь в колбе стала золотиться, быстро залил все святой водой. Послышался «пых», и над колбой поднялось золотое облачко.

– Двенадцать! – объявил Рокко и перелил состав в следующий пустой флакончик.

Часы на площади только закончили бить, и Рокко сделал еще один перерывчик. Огляделся, думая, как бы отметить свершившийся праздник. На глаза попалась бутылка игристого вина. Темно‑зеленая, с пробкой, завернутой в серебристую бумагу, она стояла у ножки стула. А ведь миг назад еще не было.

– Премного вам благодарен, о высокочтимый учитель, – сказал Рокко и будто наяву увидел улыбку колдуна.

Он взял бутылку, сорвал бумагу и попытался было выдернуть пробку, но тут с улицы донесся смех. Подушка из окна вывалилась внутрь, в разбитое окно ворвался холодный ветер и рыжая голова, которая сказала: «Бу!» – и тут же исчезла.

– Где ж тебя носит? – проворчал Рокко, когда открылась дверь. – Садись помогай, я тут замучился уже…

Он осекся, увидев, что Ванесса явилась не одна.

– Гиацинто? – нахмурился Рокко. – Ты какого Диаскола тут забыл?

– Знакомлюсь с семьей супруги, – отозвался тот. – Поздравишь нас?

Молодожены продемонстрировали потерявшему дар речи Рокко золотые колечки.

– Вы что, издеваетесь?! – Рокко вскочил. – Ванесса? Ты зачем…

– Расслабься, братец, – махнула рукой Ванесса, уже примеряющаяся к бутылке в руке Рокко. – Это абсолютно взаимовыгодный брак. Папаня одобрит.

Сверху, даже сквозь Sonus‑non‑Opus, послышался особо громкий рев колдуна и примешавшиеся к нему стоны заблудших монахинь. Гиацинто, вздрогнув, поднял взгляд, Ванесса же и бровью не повела.

– А Рика? – спросил Рокко.

– Забудь Рику. Я за тебя отомстила. Будет знать, как хвостом крутить, а потом сбегать.

– А я, – добавил Гиацинто, – взвесил твои слова и послушался: отступился. Теперь Энрика – сама себе хозяйка.

– Минут на десять! – захохотала Ванесса, и Гиацинто поддержал ее смехом.

Рокко упал на стул. Рука, сжимавшая бутылку, ослабла, и Ванесса этим воспользовалась. Завладев вином, вцепилась зубами в пробку, но только зарычала от бессилия. А Рокко все смотрел в пространство перед собой, пока в голове его суетились беспомощные цифры. Хоть засчитайся – ничего не изменится. Энрике восемнадцать, новый год сегодня, полночь миновала.

– Ты чего‑то приуныл, – заметила Ванесса. – Нет чтоб спасибо сказать.

Гиацинто тем временем осматривался. Ходил, брезгливо перешагивая через кучи мусора на полу, так глубоко засунув руки в карманы, что казалось, пальцы сейчас покажутся из‑под полы. То и дело морщил нос и дергал плечами. Жреческому сыночку здесь пришлось не по нраву.

– Почему ты не обсудила это со мной? – тихо спросил Рокко.

– Потому что это – новогодний подарок, глупый, – снисходительно произнесла Ванесса. – Сюрприз, понимаешь?

– Сюрприз, – повторил Рокко и поднял взгляд на Ванессу. – Ты серьезно так считаешь? Подумай над ответом, Несси.

Ванесса нахмурилась. Это прозвище ей не нравилось, и Рокко обычно его не использовал.

– В чем проблема? – с вызовом спросила она.

– Проблему я сейчас буду решать. Но прежде я должен знать, что было у тебя в голове, когда ты в это ввязалась. Ты правда полная дура, что считаешь такой поступок с моей лучшей подругой хорошим подарком, или же ты за что‑то мстишь лично мне?