Палач, скрипачка и дракон
– Я бы попросил! – подал голос Гиацинто. – Соблюдай приличия, когда говоришь с Ванессой. Она моя жена, а ты ей – вообще никто.
– Тс‑с‑с! – успокоила его Ванесса. – Искорка сама.
Гиацинто улыбнулся во все зубы:
– Ну ладно, Уголек потерпит.
Рокко захотелось извергнуть все завтраки, обеды и ужины, когда‑либо им съеденные – настолько отвратительно выглядела эта пара. Искорка и Уголек – о, Диаскол!
Ванесса, сдвинув брови, взглянула на Рокко:
– Вот можешь себе представить – именно порадовать тебя, слюнтяя, хотела. Думала, ты все же колдун, но ты – такое же стадо, как все остальные. Очнись, Рокко! Мы – сила! И люди нам – лишь расходный материал.
Гиацинто кашлянул, и Ванесса тут же фальшиво заулыбалась ему:
– Кроме тебя, милый. Ты – из другого теста, ты – тоже сила! – И вновь обратилась к Рокко: – И успокойся уже, никакой проблемы ты не решишь. Энрику Маззарини казнят с минуты на минуту.
– Что?! – вскочил Рокко. – Как, «казнят»? За что?!
– Обнималась с парнем по достижении восемнадцати лет! – доложил Гиацинто. – Только замужество могло ее спасти, но – увы. Тот парень убедил жениха отступиться.
Рокко бросился на Гиацинто, стараясь ударить в лицо, но мерзкий жречонок перехватил его руку и ловко вывернул. Рокко только и успел, что охнуть, сдув несколько сухих травинок с грязного пола, в который его ткнули носом.
– Осторожней, – посоветовал Гиацинто. – Я могу и не рассчитать.
– А я, – подхватила Ванесса, – в боевом колдовстве куда искусней тебя. Так что лежи, не дергайся.
– Тварь, – прорычал Рокко. – Аргенто…
– Спасибо, что беспокоишься, но папочка мне ничего не сделает, разве спасибо скажет. Надо сорняки из сердца сразу выпалывать, даже если больно. Иначе какой с тебя колдун? Так, знахарь никчемушний. А переможешься – глядишь, и лицензию получишь. Лет через сто и вовсе меня благодарить станешь!
Рокко тяжело дышал, взгляд его без толку метался по полу, мысли яростно мельтешили. Отбросить все лишнее, даже Энрику. Сейчас главное – отсюда вырваться. Но как? Гиацинто силен, гад. Да и Ванесса не просто так хвалится – в бою его одолеет. Разве только…
– Сила Дио, – прохрипел Рокко, – к тебе из тьмы вызываю. Пролей свет на мое сердце, дай силы справиться с исчадиями тьмы…
– Совсем ум за разум зашел, – махнула рукой Ванесса. – Молиться начал. Вот чего скрипачка с парнем сделала…
Мысленно Рокко только посмеялся. Как ни сильна Ванесса, а учиться никогда не любила. Читала бы книги отцовы внимательно – знала бы, чего стоит молитва колдуна, испившего святой воды.
– … и коли выживу я в этот страшный час, одного тебя славословить буду, Дио всемогущий!
Порыв ветра хлопнул дверью, закружил и повалил на пол взвизгнувшую Ванессу, снес Гиацинто и, судя по звуку, приложил головой о шкаф. Рокко вскочил на ноги, бросился к выходу, прихватив по пути лишь бутылку со святой водой. В домашних штанах и лёгкой рубахе выскочил он в холодную темноту. На бегу поднял взгляд к звездам.
– Спасибо, отец родной! Теперь бы успеть…
Дио в эту ночь, похоже, пребывал в радушном настроении – ветер подхватил Рокко и с утроенной скоростью повлек к улице Центральной.
В доме колдуна тем временем пришли в себя молодожены.
– Что это было? – хмурился Гиацинто, потирая ушибленный затылок.
– Дурак, а умный, – буркнула Ванесса. – Ну и пёс с ним, пусть расшибается. Идем к тебе, играть в брачную ночь?
– Да уж понятно, что ко мне! – Гиацинто еще раз окинул взглядом захламленное помещение и поморщился. – Эх… играть…
– Ну, – кивнула Ванесса. – Пообнимаемся одетыми под одеялом, чтоб Дио ваш не беспокоился.
– Ох! – простонал Гиацинто, обнимая супругу. – Ну как эту пытку вытерпеть? Дио слишком суров.
***
Было, было что‑то такое в книге Дио, которой она не уделяла должного внимания! Энрика яростно шелестела страницами в свете вновь разожженных свечей. Все пропало, все рухнуло в одночасье, и, чтобы не разрыдаться, признавая свою беспомощность, Энрика рвалась к цели. Цель – разобраться во всем, а она не понимала пока лишь одного – что это за черное пятно расплылось на запястье?
Злость, страх, надежда, недоумение – вздымались и рассеивались с каждой перевернутой страницей. Что теперь? Работный дом? Монастырь? Работный дом – лучше. А в монастыре будет Лиза. Что же выбрать? Что же делать? Ах, вот, нашла!
«Дио несет закон чрез жрецов своих, – гласила запись в книге. – Жрецы, по собственному разумению, устанавливают правила, не противоречащие воле Дио, и назначают наказание за неисполнение. Наказание может включать: епитимью, паломничество, телесные наказания и даже смерть. Провинившихся до смерти Дио метит черною меткой, дабы каждый встречный знал, что перед ним – великий грешник, нет которому искупления в этой жизни, и что должно предать его смерти…»
Энрика, вскрикнув, отбросила страшную книгу. Увесистый том грохнул об пол, а Энрика уже пыталась оттереть пятно. Не может же быть такого! Что она сделала? Не иначе как просто Ванесса наколдовала это пятно! Да, конечно, вовсе это и не метка, в книге даже описания ее нет!
Метка от трения будто лишь сильнее в кожу въелась. Яростный стон вырвался из уст Энрики. А одновременно с ним в дверь принялись колотить.
– Карабинеры его святейшества! – послышался голос Нильса. – Требую открыть дверь, иначе мы ее вынесем.
Энрика вскочила, уронила свечу – та погасла. В свете фонаря за окном мелькают тени. Столько людей… Зачем они пришли? Да хватит уже себя обманывать! Казнить тебя пришли!
Сквозь стиснутые зубы Энрика застонала. Ну почему все должно закончиться именно так? Это ведь ошибка! Она объяснит Нильсу, что ничего такого не сделала. Нет, Нильс – только палач. Тогда попросит встречи с Фабиано. Он ведь жрец Дио, он не допустит казни невинной души!
Стучат все громче. От ударов дверь начинает потрескивать. В панике Энрика заметалась по столовой. Куда спрятаться? Что делать?!
Торопливо заскрипела лестница.
– Иду, иду! – хриплым со сна голосом кричит отец. – Ну что там, в самом деле?
Энрика, затаив дыхание, остановилась у окна. Последняя безумная надежда. Если они не ворвутся в столовую тотчас…
Щелкнула задвижка, отворилась дверь.
– Синьор Маззарини, – спокойным голосом говорит Нильс, – волей Дио ваша дочь признана виновной в разврате и приговорена к смертной казни. Прошу вас оказать содействие правосудию.
