Параллельный мир

Гонза был моим приятелем. Работал он в городской полиции детективом. Звание имел подпоручика. У него была жена и двое маленьких детей. Жил он в Праге 3. Я в своё время помог ему найти его нынешнюю квартиру. С тех пор мы и приятельствовали. Ходили на хоккей, иногда на пиво. Гонза любил рассказывать свои истории про чешскую полицию. Я подозревал, что большинство этих историй выдуманы. Но слушать его было интересно.

И вот мы незапланированно встретились с Гонзой в это светлое весеннее воскресенье. Совпало так, что он был на дежурстве на соседней улице, Краковской.

– Ты как? – спросил меня Гонза.

– Хреново, – ответил я, – только подошёл, а он сверху и свалился. Молча. И судя по всему, сразу умер. Штаны вот мне и туфли кровью запачкал.

– Постираешь, – ответил Гонза, – или в химчистку отдашь. А он да, судя по всему, при падении шею себе сломал. Вон позвонки торчат.

Бутерброд встрепенулся в желудке. Но я опять справился с тошнотой.

– Не буду я ничего стирать, – заявил я, – выкину всё. Не смогу носить.

– А ты что в такую рань тут оказался? – задумчиво спросил Гонза, отведя меня в сторону от трупа.

Кто‑то из полицейских накрыл Михала полиэтиленовой плёнкой. Другой разматывал жёлтую ленту, огораживая тело.

– Михал смс прислал, долг по квартплате хотел отдать, – мотнул я головой в сторону тела, – ну я и поехал. Деньги ведь в любое время суток хорошо получать. Приехал вот, получил квартплату.

Гонза задумался.

– Ключи от квартиры есть запасные? – спросил он.

– Конечно есть, – ответил я, – с собой взял. На всякий случай. По привычке.

– Я со свидетелем в квартиру поднимусь, – крикнул Гонза коллегам и мне: – Пошли, рантье, покажешь откуда народ любит по утрам на мостовую сигать.

Я достал ключи. Открыл дверь в подъезд. Мы зашли внутрь. На тесном и старом лифте поднялись на 4 этаж. Вышли.

Три двери. Ближайшая к лифту – наша. Я достал ключ и открыл дверь. Гонза оттёр меня плечом и шагнул в тёмную прихожую. А оттуда уже в комнату. Я зашёл вслед за ним.

Слева от двери была небольшая кухня. Справа разложенный диван. В глубине комнаты стояла двуспальная кровать и шкаф. Дверь на террасу была закрыта.

Мы с Гонзой прошли на середину комнаты. И тут я увидел, что на кровати кто‑то лежит. Девушка. Рыжие волосы раскиданы по подушке. Ночная рубашка с медвежатами прикрыта одеялом. Лицо нельзя было разглядеть, так как она лежала на животе, зарывшись этим самым лицом в подушку. Спала.

Гонза повернулся ко мне. Жестами спросил: кто это? Я недоумённо пожал плечами: не знаю.

Потянуло сквозняком. Дверь на террасу медленно открылась. Гонза подошёл к ней, выглянул наружу. На террасе стоял стол, два стула и громадная ваза с фикусом. В углу террасы уютно разместилась качающаяся скамейка. На скамейке лежала одежда Михала.

На столе стояли три чайные чашки, сахарница. И лист газеты. На котором был рассыпан какой‑то белый порошок.

Гонза тихо присвистнул.

– Ничего тут не трогать, – сказал он мне и аккуратно прикрыл дверь на террасу.

Я подошёл к кровати. Сел на неё. Осторожно потряс девушку за плечо.

– Я сплю, – раздался сонный голос, – не буди меня хотя бы в воскресенье.

– Придётся проснуться, – сказал громко Гонза.

Девушка дёрнулась. Перекатилась на спину. Села на кровати, кутаясь в одеяло. Гонза достал из кармана удостоверение, раскрыл его. Показал.

– Чешская полиция, – сказал он, – вы кто? И что делаете в этой квартире?

– Отвернитесь, я оденусь, – просительно сказала девушка.

Я встал с кровати. Подошёл к Гонзе. Мы отвернулись. Одновременно, как по команде. Я смотрел на кухонные шкафы.

Прозрачный плинтус между столешницей и фартуком отклеился и горбатился вдоль стены.

«Надо новый купить и приклеить, – подумал я. – И что за ерудна происходит. Купишь новую мебель, сделаешь ремонт. Года не проходит, как всё разваливаться начинает…»

– А где Михал? – раздался сзади нас голос.

Мы с Гонзой повернулись. Опять таки одновременно. Перед нами стояла худенькая девушка в ситцевом красном платье. Рыжие, даже не рыжие, а огненные волосы она связала сзади резинкой. Обычное милое личико с ямочками. И зелёные‑зелёные глаза. С изумрудным оттенком. Я такие глаза видел первый раз в жизни.

– Где Михал? – повторила девушка.

– Вы кто и кем приходитесь Михалу? – повторил свой вопрос Гонза. – Что вы тут делаете?

– Я его сестра, – ответила девушка, – Злата Мелихова. А где Михал?

– Документы есть? – словно не слыша её вопроса, продолжил Гонза.

Девушка взяла сумочку, висевшую на спинке стула, открыла её, протянула Гонзе удостоверение личности.

– Где Михал? – повторила она.

– Он погиб, – ляпнул я.

Девушка вздрогнула, посмотрела на меня и медленно села на кровать. Закрыла лицо руками. Гонза протянул ей обратно удостоверение. Неодобрительно посмотрел на меня.

В дверь постучали.

– Нам придётся всем выйти, – сказал Гонза.

– Я не умылась, – всё так же закрывая лицо руками, глухо сказала девушка, – и мне зубы надо почистить.

– Всё потом, – Гонза открыл дверь, и мою квартиру заполнили деловитые люди с чемоданчиками, – пошли.

Я взял девушку за локоть, прихватил её сумочку и вывел из комнаты. В коридоре сунул ей в руку жвачку. Девушка благодарно кивнула.

– Мне вещи свои можно забрать? – кивнула она на полиэтиленовый пакет, стоящий в коридоре.

– Можно, – разрешил Гонза.

Мы вышли из дома. Злата мельком взглянула на прикрытый плёнкой труп Михала и сразу же закрыла лицо руками. Жест, полный отчаяния.

Мы с ней в сопровождении Гонзы дошли до параллельной улицы, где располагалось отделение полиции. Там я и провёл время до обеда. Рассказывая про квартиру, про квартиранта, про смску.

Вышел из участка и столкнулся с Гонзой. Он стоял и курил сигарету. Щурясь на солнце и блаженно улыбаясь.

Мне же было не до улыбок. Хотелось есть. Даже не есть, а жрать. Неважно чего. Организм требовал еды.

– Пойдём, пообедаем, – предложил я приятелю.

– Да я на дежурстве, – сделав затяжку, сказал Гонза, – отпрашиваться надо.