Перегрузка

Само кресло было подключено к электрической розетке в стене.

– Здравствуйте, мисс Слоун, – произнес Ним. – Я по электричеству.

Ее улыбка стала шире.

– Предпочитаете батарейки или розетку, как я?

Ним с некоторой робостью улыбнулся в ответ, неожиданно для себя испытывая приступ смущения. Он и сам не мог бы сказать, кого ожидал встретить, но точно не эту невероятную красавицу.

– Сейчас объясню.

– Сделайте одолжение. А присесть не хотите?

– Спасибо.

Он опустился в мягкое кресло. Карен Слоун слегка повернула голову, прижимая губы к пластмассовой трубке на гибкой стойке, и подула. Кресло быстро развернулось. Теперь она сидела лицом к Ниму.

– Ух ты! Ловко!

– Я еще много чего могу. Если я вдыхаю, а не дую, кресло движется назад.

Она показала как. Ним смотрел как завороженный.

– Никогда такого не видел. Поразительно.

– У меня двигается только голова, – сказала Карен совершенно спокойно, будто о каком‑то мелком неудобстве. – Пришлось найти свои способы делать то, что мне нужно. Впрочем, мы отвлеклись. Вы что‑то собирались мне рассказать. Прошу вас, продолжайте.

– Я хотел объяснить, почему пришел. Две недели назад у нас произошло аварийное отключение. И я увидел вас – то есть красную точку на карте, которая вас обозначала.

– Меня – на карте?

Ним рассказал ей о диспетчерском пункте и о том, как ГСС следит за безопасностью клиентов с «особыми потребностями» – то есть за больницами и частными домами, где есть жизнеобеспечивающее оборудование.

– Честно говоря, мне стало любопытно. Поэтому я и заехал сегодня.

– Как мило… Я хочу сказать, мило, что вы подумали обо мне. Я… прекрасно помню тот день.

– Что вы чувствовали, когда отключилось электричество?

– Конечно, я немного испугалась. У меня вдруг погасла лампа для чтения, перестали работать электроприборы. Но с аппаратом ИВЛ все было в порядке, он сразу же переключается на аккумулятор.

Аккумулятор, успел заметить Ним, был обычным, двенадцативольтным, как в автомобиле. Он стоял на полочке, также крепившейся к креслу‑каталке сзади, ниже аппарата ИВЛ.

– Я всегда в таких случаях думаю, сколько продлится отключение и надолго ли хватит заряда.

– Должно хватать на несколько часов.

– Шесть с половиной при полной зарядке, если пользоваться только аппаратом для дыхания, а кресло не двигать. Но когда я выезжаю в магазин или в гости – а это почти каждый день, – то много пользуюсь аккумулятором, и он садится.

– И тогда, если будет отключение…

– Джози – она открыла вам дверь, когда вы пришли, – придется быстро что‑то придумывать, – закончила за него Карен и добавила со знанием дела: – Аппарату ИВЛ нужно пятнадцать ампер, креслу, когда оно двигается, еще двадцать.

– Вы много знаете про оборудование.

– Еще бы – от него зависит моя жизнь!

– Да, вы правы. Значит, вы никогда не остаетесь одна?

– Никогда. Обычно со мной Джози, и есть еще два человека ей на замену. Джимини, консьерж, тоже много помогает. Провожает ко мне гостей – вот как вас. – Карен улыбнулась. – Он не пускает тех, кто ему кажется подозрительным. Вы прошли проверку.

Беседа шла непринужденно, словно они были давно знакомы.

Ним узнал, что Карен заболела полиомиелитом всего лишь за год до того, как в Америке начали широко применять вакцину Солка. Еще через несколько лет вакцина Сэйбина позволила полностью уничтожить заболевание в стране.

– Я заразилась слишком рано, – сказала Карен. – Не успела вскочить в вагон.

Что‑то в ее простых словах тронуло Нима, и он спросил:

– Вы часто об этом размышляете?

– Раньше – да. Было время, когда я плакала, думая про этот год. Задавалась вопросом: почему мне надо было стать одной из последних заболевших? Думала: вот если бы вакцину изобрели чуть раньше, все могло бы быть иначе… Я бы гуляла, танцевала. Могла бы писать, у меня работали бы руки…

Она умолкла. Наступившую тишину нарушало только тиканье часов и тихое гудение аппарата ИВЛ.

– Терзаться бесполезно, – продолжила Карен через несколько секунд. – Все случилось так, как случилось. Ничего не изменить. Я решила: буду наслаждаться тем, что есть, день за днем. Если жить так, то любое неожиданное событие – уже радость. Вот сегодня ко мне пришли вы. – Она вновь ослепительно улыбнулась. – А ведь я даже не знаю, как вас зовут.

Он представился.

– Ним – это сокращенное от «Нимрод»?

– Да.

– Из Библии?

– Книга Бытия. «Хуш родил также Нимрода; сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом», – процитировал Ним. Он слышал эти слова от своего дедушки, ребе Голдмана. Именно дедушка выбрал ему имя – одна из немногих уступок, на которые пошел Исаак, отец Нима.

– А вы, Ним, тоже зверолов? Охотник?

Он собирался было покачать головой, как вдруг вспомнил, что ему совсем недавно сказала Тереза Ван Бюрен: «Ты у нас охотник за юбками, да?» Быть может, сложись все иначе, он поохотился бы и за этой красавицей. Теперь Ним тоже пожалел, что вакцина опоздала на год, – из эгоистических соображений.

– Я не охотник, – покачал он головой.

Позднее Карен рассказала ему, что провела двенадцать лет в больнице, – большую часть времени со старой моделью «железного легкого». Потом разработали новую, портативную модель, и такие пациенты, как она, смогли жить дома. Сперва она вернулась к родителям, но это оказалось неудобно: «Нам всем было слишком тяжело». В конце концов Карен переехала в квартиру, где живет уже одиннадцать лет.

– Есть государственные пособия, которые покрывают затраты. Иногда с деньгами туго, но по большей части я справляюсь.

У ее отца была небольшая фирма, которая занималась сантехникой, а мать работала продавщицей в торговом центре. Сейчас они копили деньги на минивэн для Карен – он позволит ей свободнее передвигаться по городу. В салоне обустроят место для кресла‑каталки, а за рулем сможет сидеть Джози или кто‑то из родственников.

Карен почти не могла заботиться о себе сама: кто‑то должен был кормить ее, мыть, укладывать спать, – и тем не менее она, как рассказала Ниму, выучилась рисовать, держа кисточку в зубах.